Чем дальше идет технический прогресс, тем больше термин «информационная безопасность» напоминает фикцию: почти каждый день мы читаем и слышим о том, что наши персональные данные уже давным-давно находятся в свободном доступе в так называемом даркнете и что этой информацией активно пользуются злоумышленники. Вот и сегодня эту версию высказал глава Ростелекома Михаил Осеевский.
«Безопасность клиента на первом месте» - звучное и очень многообещающее название для конференции по информационной безопасности, в которой принимают участие топовые представители индустрии, в частности, компания Ростелеком. Ее президент Михаил Осеевский сходу ошарашил присутствующих смелым заявлением:
«...персональные данные всех россиян уже утекли. И это, конечно, создает возможность для различного рода способов проникновения в нашу жизнь.»
И это после того как председатель правления ПАО Сбербанк Станислав Кузнецов высказался в том смысле, что в открытом доступе находится около 90% персональных данных совершеннолетних граждан Российской Федерации. При этом, по мнению представителя Сбербанка, больше всего утечек информации произошло из интернет-магазинов и медицинских учреждений. А вот доля финансовых организаций в этом шорт-листе незначительная - всего-то около 2 процентов.
Тут бы впору задать резонный вопрос: а как, собственно, все это происходит? Каким образом наши личные данные попадают на просторы мировой сети, где ими тут же начинают пользоваться в своих преступных целях кибер-мошенники? Это хороший вопрос, из области риторических, а вовсе не технического или юридического характера, как могло показаться на первый взгляд. Вообще тема информационных утечек давно перестала кого-либо удивлять: граждане просто стали проявлять смекалку в поиске уникальных способов борьбы с виртуальными мошенниками.
Впрочем, топ-менеджерам отрасли информационных технологий есть, что представить в качестве формальной отчетности. По мнению оператора мобильной связи МТС, во второй половине 2024 года количество жалоб на нежелательные звонки уменьшилось на 40 процентов. Значит ли это, что термин «информационная безопасность» перестает быть похожим на фикцию?