В Вологодской области филолог Людмила Зорина пятьдесят лет исследует местные говоры

В седьмой серии проекта кандидат филологических наук Людмила Зорина рассказывает об особенностях вологодских диалектов, которые позволили ей создать несколько словарей.

«В нашей семье всегда было интересно с диалектами. Я – уже коренная вологжанка, мой отец родом с Украины, а мама – северянка, русская, из тех мест Вологодской области, где когда-то проживали вепсы. Родственники уверяли, что они русские, но, судя по старинным картам, деревня предков находилась в Вытегорском районе, и именно там, как мы знаем сейчас, где жили вепсы. Бабушка говорила на колоритном вытегорском диалекте, включающем в себя и ряд вепсских слов: «вич» – нож, «малтать» – понимать, «сибандун» – мелкий дождь, «робандун» – сильный дождь и др. Говор настолько вошел в сознание моей семьи, что я уже опубликовала несколько статей по бабушкиному говору, сложившемуся в окружении вепсов. Это публикации в Петрозаводском университете, где было отделение финноугроведения», – говорит Людмила Зорина.

Детство самой Людмилы прошло в Узбекистане, где глава семьи работал на одном из производств в Ферганской долине. Он прилично знал местные языки, мог объясниться с любым жителем той местности. А Людмила, будучи девочкой, изучала в школе узбекский язык. Затем опять случился переезд – на родину, в Вологду. «Когда я оказалась в школе № 13, один учитель-словесник заметил, что появилась девочка, которая очень своеобразно говорит. А я просто не окала, как многие одноклассники, и учительница, как сама потом мне призналась, приходила специально в класс, чтобы послушать меня», – вспоминает те годы филолог.

Людмила в ученические годы участвовала во многих делах класса и школы. А закончив учебу с золотой медалью, мечтала уехать в Ленинград, чтобы поступить в Педагогический университет имени А. И. Герцена. Однако семья была многодетной, и мать решительно сказала: «Денег нет», а далее употребила диалектно окрашенную фразу: «Сидишь и дома».

«А здесь куда еще поступать учиться? Конечно, в педагогический, на отделение русского языка и литературы, в этом я не сомневалась. Я знала, что хотела бы преподавать русский язык». На первом курсе доцент Татьяна Георгиевна Поникаровская предложила нам участвовать в работе диалектологического кружка. Она приехала в Вологду из Москвы в 50-ые годы и стала здесь заниматься вологодской диалектологией. Нам преподавательница была очень симпатична, и мы за ней тянулись. Не только я, но и другие девочки. Она предлагала написать доклады, чтобы с ними выступать на конференциях, и мы очень старались. Уже в институтские годы я съездила с педагогом на конференции в Ленинград, Псков, Свердловск. То есть мы уже в институте приобщались к научной работе. Что-то получалось хорошо, а что-то сегодня кажется смешным, неумелым», – считает Людмила Юрьевна.

Девушка закончила институт с красным дипломом, и ее рекомендовали к поступлению в аспирантуру. Три года вологжанка училась в Московском государственном педагогическом институте на кафедре общего языкознания.

«Пока некоторые спешили завершить диссертацию за два года, я не торопилась и напитывалась всем тем, о чем я мечтала. Ходила во все доступные мне театры, отлично знала репертуар «Современника», «Таганки», театра имени Маяковского, театра Сатиры, прежнего МХАТа», – говорит преподаватель.

Годы были насыщены и серьезной учебной работой. Например, древнегреческий и латинский языки аспирантам преподавал Алексей Федорович Лосев. Уроки для аспирантов проходили в его квартире в доме № 33 на Арбате. Сейчас в этом доме функционирует музей истории философии, а во дворе дома установлен памятник этому человеку, потому что А. Ф. Лосева считают крупнейшим философом XX века. Вспоминаются и другие замечательные преподаватели. Так, работу Людмилы Юрьевны курировал Федот Петрович Филин, крупнейший диалектолог своего времени, руководивший также Институтом русского языка Российской академии наук.

Диссертацию по истории русского языка Людмила Зорина защитила в 1974 году. Изучала она народно-бытовую лексику в тексте Вологодско-пермской летописи.

С 1973 года Людмила Юрьевна вплотную занимается диалектологией. За эти годы она в соавторстве с коллегами выпустила четыре словаря (Словарь вологодских говоров, Вологодское словечко, Золотые россыпи, Словарь вологодского режского говора), две собственные монографии («Диалектная лексика…» и «Вологодские благопожелания…») и несколько монографий в соавторстве с филологами-вологжанами.

«Сначала мне было просто интересно. Однако деревенские слова и занятия ими казались многим филологам не такими ценными, отнюдь не престижными. Ведь в науке появилось много новых интересных направлений. Например, лингвист Алексей Текучев в учебнике «Методика русского языка» предлагал все диалектное квалифицировать как ошибки. А потом сознание исследователей изменилось, и сейчас диалекты считаются отклонением от норм литературного языка, которое позволяет выявить исторические корни и процессы и показать, что было раньше с нашим языком и что с ним стало теперь, как постепенно накапливались в нем изменения. Я всегда восхищалась говорами, и хотя еще великий Максим Горький говорил, что надо писать без «давеча» и «теперича», эти слова до сих пор существуют в диалектах. Это все нужное и ценное», – убеждена филолог.

Людмила Зорина – преподаватель с 50-летним стажем, она отнюдь не кабинетный, а полевой диалектолог, объехала много мест на Вологодчине. И сейчас, когда столичные филологи из академических институтов собираются в командировку в Вологодскую область, они советуются с Людмилой Юрьевной о выборе маршрута. Она продолжает работать над Словарем вологодских говоров, завершает подготовку Словаря говоров Усть-Кубинского района, сотрудничает с Академией наук по проекту «Лексический атлас русских народных говоров» (там уже опубликованы составленные ею карты «Крапива», «Голомень», «Ястреб» и др.).

«В Вологде все водят экскурсии на Соборную горку, к памятнику букве «О». Интересный памятник! Но при характеристике говоров дело вовсе не в букве (диалекты ведь бесписьменные), а в звуках, в интонации, в наборе местных слов. Вологжанина можно узнать и по оканью, и по особой интонации, тягучей, повышающейся в конце фразы», – рассказывает Людмила Юрьевна. Она рада, когда удается зафиксировать особое слово, «открыв» его для читателей. Одним из таких вологодских словечек стало слово «другойзба», или в другом написании – «другозьба».

«В академическом Словаре русских народных говоров оно зарегистрировано только одним фактом. А когда я стала с помощью студентов собирать остальные ситуации, в которых это слово употребляется, получилось, что их так много, что я их обработала и написала несколько статей по этому слову. В. И. Белов в хронике «Кануны» так пишет: «Стариков не было, ушли по другойзбам», имея в виду избы соседей. Но слово в говорах используется и с другими значениями, вплоть до значения «дружба»: «Сделай мне в другойзбу доброе дело, век помнить буду», или: «Он мне в другойзбу огородец вскопал». Такие исследования увлекают, потому что за каждым словом стоит история: либо носители говоров переселялись с одного места на другое, либо в слове происходили фонетические изменения», – объясняет Людмила Юрьевна.

В этом году Людмила Зорина и ее коллеги представили приложение к Словарю жителей деревень Режского сельсовета Сямженского района. Монография называется «Режа: этнолингистическое описание севернорусского идиома». Книга большая, ее разделы отражают разные аспекты жизни режаков: топонимы местности, прозвища жителей, лексику одежды, пищи, названия болезней и мн. др. Такая работа – результат тридцатилетних наблюдений вологодских филологов над говором одной конкретной местности.

Деревни Режского сельсовета были изолированы от городской культуры почти до 1990-х годов. В населенных пунктах порой даже не было радио, дорога была плохая, многие люди старшего поколения были неграмотными. Это позволило им сохранить в речи особенности говора и традиционный строй местной речи. «Я езжу в экспедиции с 1967 года. Однажды мне удалось попасть в Сямженский район, меня провезли по нескольким сельсоветам, чтобы я сама могла выбрать место работы. Так я попала в Режу. Это была местность по течению маленькой речки Режи (и всего-то ее русло – 27 километров). Деревни сельсовета находились примерно в 60-ти километрах от райцентра», – рассказывает Людмила Юрьевна.

Сейчас этого сельсовета уже нет, а в 1983 году в его деревнях проживало около шести тысяч человек. В сельсовете смогли сохранить архаику – в речи, одежде и традициях. Как объясняет филолог, диалекты Режи развивались сами, почти вне зависимости от влияния литературного языка. Бабушки жили, словно «варясь в собственном соку». Местные жители предпочитали строить бани по-черному, с беструбной печью, считая, что только такой тип бани самый гигиеничный способ их использования.

В экспедиционных группах, которые приезжала в режские деревни почти ежегодно, участвовало от двенадцати до шестнадцати студентов. С ними работали и аспиранты, и преподаватели кафедры русского языка ВГПУ. Диалектологи общались с местными жителями и записывали тексты на магнитофон «Романтик» (шесть килограммов весом!) и только лишь потом, много позже, на диктофон. Это уже облегчило диалектологам расшифровку и проверку записанных материалов.

«Сначала местные жители не хотели нас пускать к себе домой. С нами не говорили. В первый год мы просто беседовали, люди были сдержанны и недоверчивы. Они думали, а не «шпионы» ли мы. А с третьей экспедиции дело пошло на лад. Например, Клавдия Яковлевна Игнашева, учительница в прошлом, поняла, что диалектологам эта работа очень важна. Она радовалась тому, что я многое записывала из сказанного ею. Даже во время белых ночей, когда ей не спалось и хотелось поговорить, вспоминает Людмила Юрьевна, она без остановки баяла, баяла, то есть говорила.

В разговоре с информантами студенты и преподаватели пользовались специальными вопросниками. Если заходила речь о печке, значит, беседа шла обо всем, что касалось этой сферы. В итоге в словаре говора сельсовета и его приложениях можно найти лексику по темам погоды, медицины, одежды, пищи, домашней утвари и духовной жизни режаков.

Многое в устах режаков было необычным: от фонетики до пословиц и поговорок. Даже слово «тётя» в их исполнении звучало как «тёта». «Режаки говорили так, что я думала – куда мы попали? Да это же и не русский язык вовсе! Очень многое отличалось от речи в других районах Вологодской области. Бабушки, с которыми мы общались, были неграмотными. Даже учительница один раз сказала, что тогда учителей «пекли на круту руку», то есть готовили их наскоро, «очень быстро», – делится филолог.

Поэтому многочисленны особенности в словарном составе диалекта, например, измельченную на терке картошку местные жители называли «траная картовка» или ее же – «траный яблок» (вот где архаика!), а картофельное пюре – яблочной или яблоковой кашей. Зарезать животное на мясо означало «нарушить» его. Например: «Скотину-то я давно не держу, нарушила».

Речь была выразительной, со следами языческих верований. «Лешачина тебя понеси», – так жители говорили о духе леса, его хозяине, лешем. «Матица-доброхотица, батюшко-доброхотушко! Пойдём со мной домой», – произносили, когда невеста переезжала в дом мужа или семья перебиралась в другой дом. «Матица» в этом случае – сверхъестественное существо женского пола, добрый дух, живущий в доме.

Необычными были режские фразеологизмы: «за милу белку» – «с большим удовольствием, охотно»; «с Москвой в одном огороде» – говорилось о чем-либо, что не отделено забором, не огорожено; «как божий бычок» – «об очень глупом человеке»; «указчику прыщ за щеку» – так говорили тому, кто вмешивался не в свое дело.

Своеобразно режаки напутствовали друг друга. «Не много ли вас? Не надо ли нас?» – так шутливо обращались к группе беседующих.  «Сахар – мясо!» – говорили хозяевам, у которых забивали скотину на мясо. В ответ следовало сказать: «Цапай горстью!» (то есть пробуй, угощайся). Красиво звучало благопожелание тем, кто пил чай: «Приятно чай кушать!», кто полоскал белье: «Белые лебеди летят!» (белизна чистого белья ассоциировалась с белизной лебединого оперения).

Московский профессор доктор филологических наук Олег Викторович Никитин в своей рецензии назвал «Словарь вологодского режского говора» ценным и редким источником социо- и этнокультурного языкового материала о жизни, быте и деятельности жителей региона.

Интересно, что работа диалектологов изменила жизнь и самих режаков – свыше двадцати школьниц, подружившись с приезжими студентками, закончили затем именно филологический факультет местного вуза. «Мы до сих пор дружим, общаемся. А когда вышел словарь и появились монографии, мы сразу отправили их в дар нашим дорогим информантам», – говорит руководитель проекта Людмила Зорина. Не зря же в течение многих лет в своем гимне вологодские диалектологи распевали: «Вот спасибо вам, старушки! Было все почти как встарь. Скоро вам пришлем в подарок наш увесистый словарь!»  И прислали!