История не знает сослагательного наклонения. Еще раз в точности этой фразы мы убедились во время беседы с историком, членом партии «Единая Россия» Владимиром Мединским.
Разговор о прошлом, настоящем и будущем с известным историком, автором книг «Война. Мифы о СССР» и «Мифы о России».
— Последнее время выражение «Урал — опорный край державы» приобретает какой-то совершенно другой характер. По России сейчас гремят два города: это Москва и Екатеринбург. Москва со своими митингами в поддержку Владимира Путина и митингами «За честные выборы». Здесь у нас тоже достаточно так шебутно. Движение в защиту трудяг и митинги, которые проводит оппозиция. Почему в последнее время так, достаточно серьезно начал народ митинговать?
— Произошла политизация, впервые за последние 20 лет в Россию вернулась массовая политика. Это хорошо. Интересно.
— То есть вы считаете, что народ стал более политизированным?
— Это говорит о том, что народу не все равно; удовлетворив какие-то свои материальные потребности, народ получил свободное время для того, чтобы заинтересоваться политикой, почитать, посмотреть, сделать выводы и даже потратить личное время — сходить на митинги, на пикеты. Это прямое следствие роста благосостояния последних 10 лет, потому что в 1998 году никому в голову бы не пришло куда-то идти, что-то там просить, хотя вспомните: ситуация в стране была катастрофическая.
Дефолты банковские, рушились одни банки за другими ежедневно, доллар мог скакнуть 6 раз за один день. Причин не то чтобы для митингов, а для восстания с баррикадами было просто на порядок больше. А уж кого там интересовали какие выборы в Госдуму? Парламент расстреляли из танков — народ вышел, посмотрел, позевал и разошелся. Парламент из танков расстреляли! Вообще всем по фигу все было. Живите вы там своей жизнью, а мы, так сказать, живем тут своей жизнью. Выросло новое поколение людей небезразличных, это качественно другая страна и качественно лучшая страна.
— Вот смотрите, сейчас очень много ходит разговоров о том, что «Единая Россия» как партия уже себя изжила. Как вы как член этой партии относитесь к таким высказываниям?
— Со скорбью во всяком случае. Я в «Единой России», поэтому мне эти разговоры обидны, неприятны, но, в общем-то, партия сама виновата во всех своих проблемах.
— В каких именно проблемах?
— Я считаю, что все партии, создаваемые сверху (у нас большинство партий, к несчастью, начиная с «Правого дела», «Справедливой России», создаются сверху), все эти партии имеют одну и ту же болезнь: они строятся как бы сверху вниз, как дерево, которое растет не от корней, а от макушки. Это неестественно. Поэтому какие бы партии не создавал Путин, они все будут болеть той же самой болезнью. Надо, чтобы партии росли снизу.
— Снизу, то есть шли от народа? Как движение в защиту трудяг?
— Сейчас в стране есть колоссальный запрос на патриотическую партию. Я бы даже сказал, может быть, не на партию, а на объединение патриотических граждан. Может, «Единая Россия» в это дело переформатируется или станет его частью или союзником. Но запрос этот есть, потому что мы уже пережили и праволиберальную систему, такую резко прозападную, определенную консервативно властную бюрократическую систему переживаем сейчас. Вопрос в том, что политики должны объединяться на патриотической платформе, на платформе такого прагматичного протекционизма. Принципы: делаем все, что выгодно России, во всем остальном не участвуем. Сможет ли «Единая Россия» ответить этому вызову, я пока не знаю сам.
— История России очень часто пересматривается. Не могу вам не задать вопрос по поводу того, как вы оцениваете эпоху правления Ельцина?
— Вы думаете, я из уважения к Екатеринбургу начну хвалить Ельцина? Не смогу.
— Просто хочется знать ваше мнение как историка, как человека, знающего и хорошо разбирающегося в истории.
— Я считаю, тот факт, что, когда в 1991 году схлестнулись личные амбиции Ельцина и Горбачева и личные амбиции ближайшего окружения, из-за этого эти люди не смогли договориться, не захотели и пошли на раскол. Это стало страшной трагедией для сотен миллионов людей, десятков миллионов, этому нет никакого оправдания. Они поставили личное эго во главу, и от этого зависела жизнь огромной сверхдержавы. Никто не хотел уступить. Мы получили то, что мы получили. Поэтому я крайне негативно отношусь, я могу тут по-человечески их понимать, сопереживать, оправдывать в чем-то и Горбачева, и Ельцина, и каждый из них на каких-то этапах ведь не был негодяем. Они были яркими, сильными людьми, с большим потенциалом, с большой энергетикой. Но последствия их действий оказались просто катастрофой.
— А как вы думаете, был ли у них другой путь?
— Конечно, был. Но история сослагательного наклонения не знает. Понимаете, даже у Горбачева был шанс спасти страну. И ему этот шанс история давала тысячекратно. Последний раз на следующий день после подписания Беловежских соглашений, вот когда, казалось бы, у Горбачева уже не было никакой власти, даже тогда он еще мог спасти страну. Ему для этого нужно было взять свою личную охрану, которая его еще слушалась, зарядить обоймы табельного оружия, подписать каждому указ о присвоении Героя Советского Союза и воинского звания полковникам, присвоении им пожизненного государственного содержания, вручить каждому из них указ на руки и с этим взводом пойти лично арестовывать Ельцина.
Я думаю, что его пропустили бы на проходной, но, вероятно, попытались бы остановить где-то в коридоре, охрана Ельцина. И тогда он, президент еще существовавшего СССР, должен был взять грех на душу и сам застрелить человека, который бы его посмел остановить, потому что он был избранный президент Союза Социалистических Республик. И никто не имел права его останавливать, он шел спасать страну. Это было бы, конечно, убийство, но, возможно, миллионы бы остались живы после этого.
Поэтому я уверен, что к вечеру того же дня Кравчук и Шушкевич прилетели бы в Москву и ползали бы на коленях перед Горбачевым, говоря, что спьяну, так сказать, черт попутал, простите. А Назарбаев бы еще их за волосы таскал, который последний, кстати, вышел из состава СССР. Не мог до конца понять, что там творят-то еще славяне, совсем с ума что ли сошли, совсем они рехнулись. Сидел мудрый Назарбаев у себя в Алма-Ате и не понимал. Вот что должен был сделать Горбачев.
— А Ельцину судьба давала шансы?
— И Ельцину судьба давала много шансов. Я ж не говорю о том, что Горбачев хороший, Ельцин плохой. Нет. Они просто в силу амбиций разорвали страну. Наверное, Ельцин гораздо более сильный политик, чем Горбачев, и более сильный человек. Но и он не воспользовался своими шансами. Ну, знаете, судить легко. Мы здесь ударились в область альтернативной истории. Это целый жанр фантастической литературы.
— Владимир, давайте заглянем тогда в будущее. Что в учебниках истории могут написать про время правления Владимира Путина?
— Это очень сильно зависит от ближайших шести лет. Тут есть несколько вариантов. Например, через шесть лет он передаст власть новым патриотическим лидерам. А лучше всего, даст возможность народу сделать этот выбор. Народ сделает правильный выбор, и Путин станет таким Дэном Сяопином, только достаточно молодым еще, к каждому слову которого будут прислушиваться как к истине в последней инстанции и с сокровением внимать его советам. И дай бог ему здоровья еще много лет, но дети мои первыми поставят ему памятник, назовут в его честь города и улицы. Вот это один из сценариев.
Второй сценарий — это заморозки, это застой, это невнимание к нуждам общества. Возможен и такой сценарий, плохой путь. Мне бы этого не хотелось.
Есть и третий сценарий, оранжевый. Россия наступит на те же грабли, что Украина. И просто вычеркнет несколько лет из своей жизни, как было на Украине с Виктором Ющенко. Я надеюсь, что у нас народ достаточно мудрый и на поводу у этих оппозиционных экстремистов не пойдет. Все-таки стране нужны реформы, и лучше, если эти реформы будет делать сильный руководитель. Ну, история ему этот шанс дает.
Как в свое время упустил шанс Горбачев, упустил шанс Ельцин, ну, вот, может быть, в конце концов, бог троицу любит, вот Путин... Он очень много сделал за эти годы, но все равно хочется больше и нужно больше. И дай бог, чтобы Путин этот шанс не упустил. Тогда это будет человек, чье имя будет вписано в скрижали истории золотыми буквами.