Хоккейная «Северсталь» для Череповца — больше, чем просто команда. Это символ и гордость города. Ее победы и поражения воспринимаются многими череповчанами как свои личные успехи и неудачи. А главный тренер «Северстали» автоматически становится сверхпопулярным в Череповце человеком.
Игоря Петрова, вставшего у руля команды несколько месяцев назад, можно охарактеризовать одним, но емким словом «СВОЙ». Он свой для Череповца, так как здесь родился и вырос, и — что немаловажно — свой для череповецкого хоккея, поскольку вся его карьера, за исключением небольших перерывов, была связана с «Металлургом» и «Северсталью».
На протяжении долгих лет Игорь Петров не только играл в череповецком клубе, но и являлся его капитаном, или «бригадиром», как уважительно называли его болельщики. Игровой свитер Петрова под номером 17 первым появился под сводами «Алмаза», а потом и Ледового дворца. Кстати, та красная «десятка», что была подарена капитану по завершении им карьеры, оказывается, «жива» и сейчас. Об этом и многом другом — в интервью «Глянца» с главным тренером «Северстали» Игорем Зиноновичем Петровым.
|
|
«В основном у меня были четверки»
— Знаю, что вы коренной череповчанин… Как проходило детство Игоря Петрова?
— Да как и у всех мальчишек: двор, школа, походы в кино. Мы жили как раз напротив кинотеатра «Радуга». Удавалось пройти и по билетам, и без: дожидаемся с ребятами окончания сеанса, кто-то выйдет с него, а мы быстренько заскочим в зал с улицы. В общем, у меня было обычное детство, как у всех моих ровесников.
— Во дворе были лидером?
— Не-е-е-т. У нас были старшие ребята, верховодили они. А в общем, интересы у всех были разные: скажем, кто-то, как я, занимался спортом, кто-то ничем не занимался, но значительную часть времени мы проводили во дворе. Ведь родители у всех работали, зачастую по сменам, и многие дети на улице были с утра до вечера. Все — взрослые и дети — были знакомы друг с другом, и жизнь была такая, что многие и квартиры-то свои на ключ не запирали. А мы с ребятами гуляли, бродили везде. Куда только не заносили нас ноги! И на стройку какую-нибудь, и в соседние дворы.
— А дрались двор на двор?
— Ну, у нас такого практически не было. То есть поменьше, чем где-либо. Помню, в основном случались подобные сходки летом в парках, а зимой на массовых катаниях на стадионе «Металлург». Вот там постоянно какие-то стычки были, кто из какого района. Делили что-то. К тому же я очень рано записался в спортивную секцию, много времени занимала она, и мне было не до драк. Отец привел меня в хоккейную школу в шесть лет. Он увидел где-то объявление «алло, мы ищем таланты». Это и было объявление о наборе на хоккей. В назначенный день набился полный «Алмаз»: дети, родители. Детей вывели на лед, поставили на коньки, но как такового отбора не было — в принципе, брали всех. Группы были смешанные: в нашу попали ребята 1964, 1965 года рождения. Помню, нас поставили в ряд вдоль борта, несколько тренеров из школы посмотрели нас. Наши года набирали Дмитрий Васильевич Слободин и Николай Михайлович Москвитин, ныне покойный, но тогда он жил в Череповце и долгое время работал как с детьми, так и со взрослой командой. Так вот, построили нас в ряд, потом попросили проехаться по кругу. Кто-то доехал, кто-то по дороге упал, но брали всех, никого не выгоняли. Другое дело, что кто-то начал потом ходить на тренировки, кто-то, столкнувшись с первыми трудностями, сразу бросил, ведь это довольно тяжелое занятие. Иногда встречаюсь с теми ребятами, с кем записывался тогда в хоккейную школу. Они меня узнают, а я уже не всех. (Смеется).
— Да, но судьба раскидала нас немножко. Одного друга занесло аж в Германию. Он там работает тренером в их хоккейной лиге.— А вообще друзья с детства остались?
— В профессиональной?
— Да, в Бундеслиге. Мы с ним и учились вместе, и дворы наши были рядом… А ребят из нашего двора я встречаю и сейчас. Но видите ли, я много отдавал спорту, большую часть времени проводил на тренировках в «Алмазе», и дворовая дружба потихонечку отошла не то чтобы на второй план, но просто некогда стало общаться.
В тринадцать лет мне пришлось перейти из шестнадцатой школы, где я учился, в двенадцатую, в спортивный класс, и, естественно, больше общался с одноклассниками. А в восьмом классе уже начались игры в чемпионате (среди нашего года рождения), пошли разъезды по разным городам. А когда я был в Череповце, то у меня оставался только один маршрут, «Алмаз» — дом, и на двор уже времени не было.
— В школе как учились? Успевали за программой?
— Нормально учился. В основном у меня были четверки. И аттестат у меня хороший. В нашем классе многие учились хорошо.
— Любимые предметы были?
— Очень мне нравилась история. Отличная учительница у нас была — Маргарита Евгеньевна. Всегда с теплотой ее вспоминаю. Очень хорошие у нас были преподаватели по литературе, математике, географии. Да я всех могу перечислить!
Надо сказать, они к нам, ученикам спецкласса, относились с пониманием. А шалопаи мы были подходящие! Изначально наш спортивный класс был составлен только из мальчиков, собранных со всего города, вот и попробуй с нами справься. Там чего-нибудь сломаем, там набедокурим, тут урок сорвем… Поэтому решили «разбавить» нас девочками. И стало у нас в классе двенадцать девочек.
— Первая влюбленность в школе случилась?
— Да, как и у всех. Где-то ближе к окончанию школы.
— В восемнадцать лет вы уже играли в профессиональной команде, в «Металлурге»…
|
|
«Армия прошла на коньках»
— Да даже пораньше. Уже когда нам было по семнадцать лет, тогдашний главный тренер «Металлурга» Владимир Андреевич Голев стал нас с Игорем Старковским подключать к основной команде. Чуть попозже «подошел» Владимир Кочин. С Игорем мы даже на турнир ездили в составе «Металлурга» после десятого класса.
— Армия прошла на коньках?
— Да, меня забрали из «Металлурга» в ленинградский СКА. Армия прошла очень интересно. Я, как положено, отыграл-отслужил в армейском клубе два года. Игорь Старковский решил и дальше продолжать служить и подписал пятилетний контракт прапорщика, а я не связывал свою жизнь с армией. Тренеры это видели, и последние два-три месяца я уже дослуживал в оленегорской «Звезде».
— А настоящей армейской романтики не хотелось? Портянки, кроссы в противогазе, подъемы по тревоге?
— Скажу так: я этого ничего не боялся.
|
|
О родных и близких
— Как вы познакомились со своей женой?
— На дне рождения у Володи Кочина, который у него 12 апреля, в День космонавтики. Володя позвал меня. А он очень дружил с двоюродным братом моей будущей жены. Брат пришел с сестрой Светланой, и там мы в первый раз и увиделись. Потом встретились еще раз и еще. Так все это переросло в серьезные отношения. И вот уже три десятка лет мы вместе.
— А как предложение делали, помните?
— Ой, даже не помню!
— А день свадьбы?
— Вот день свадьбы помню отлично! Было много суеты, волнения. Все хлопоты наложились друг на друга. Так, квартира у меня была тогда совершенно пустая, и как раз за день до свадьбы пришла мебель! Да еще в тот же день было две свадьбы у знакомых, которые тоже необходимо было посетить, иначе обидятся. А на следующий день — 3 июня — моя свадьба!
— Как справляли?
— Первый день — в ресторане «Океан», второй — дома. Все в обычаях того времени. Как полагается… Человек восемьдесят было гостей. Родственники, друзья, часть хоккейной команды, кто был в это время в отпуске и смог приехать.
— Чем занимается ваша жена? Кто она по профессии?
— Светлана сейчас не работает. А вообще, она парикмахер, женский мастер. У них семейная династия. Светлана очень долго и успешно работала стилистом.
— А ваш сын — он работает, учится?
— Глеб окончил Череповецкий университет, факультет связей с общественностью. Думает продолжить учебу здесь же, в магистратуре.
— А кто ваши друзья в жизни? Из какой они сферы?
— В основном из хоккейной. Это скорее хорошие, добрые приятели.
|
|
«Добро пожаловать на электрический стул»
— Как восприняли ваше назначение главным тренером родные?
— Радостно и осторожно. Ведь такие должности, как говорится, расстрельные. Когда я приехал на семинар тренеров, Юрзинов, поздравляя меня, сказал: «Добро пожаловать на электрический стул». С другой стороны — хоть и ответственность большая, но работа очень интересная и перспективная. Ты как специалист получаешь возможность самореализоваться. Не всем талантливым ребятам, специалистам выпадает такая возможность. Ею надо дорожить.
— Долго думали над предложением? Были ли бессонные ночи, мучения выбора или сразу решили: это то, что нужно, это мое?
— Я всю жизнь занимаюсь хоккеем, и, конечно, это мое. Хотя была такая ситуация в конце февраля 2012-го, когда руководство приняло решение расстаться с Дмитрием Квартальновым, и тогда в очень аккуратной беседе меня спросили, готов ли я возглавить ХК. Я честно признался, что на данный момент не готов. Десять лет, как я профессионально не играл в хоккей, и мне важно было понять, что происходит в этой новой лиге, во взрослом хоккее. Чем люди сейчас дышат. В 2000-м, когда я закончил играть в хоккей, у нас были совсем другие ценности, совсем другая лига. А сейчас в КХЛ такая мощная организация, такие классные иностранцы здесь играют, многое поменялось в самом подходе к хоккею. Нужно было осмотреться. Год, который я проработал с Андреем Викторовичем Назаровым и Игорем Викторовичем Каляниным, помог мне многое понять. Я увидел, что хоккеисты сейчас стали более профессионально относиться к тренировочному процессу, к самостоятельной работе, исчезли несобранность и распущенность, которыми грешили некоторые игроки нашего времени. Потихонечку люди перестраиваются, и жизнь протекает совершенно по-иному. Я посмотрел, оценил свои возможности, свои знания и, в общем-то, в них не сомневаюсь, так как объем работы до этого был перелопачен огромный.
— В одном из интервью вы сказали, что, встречая вас, люди заглядывают в глаза, ища там животный страх: не боится ли Петров той ответственности, что на него легла, сдюжит ли он.
— Да, одни поздравляют, а другие настороженно заглядывают в глаза. А есть еще и такое человеческое качество, как зависть. Я ж не могу знать, что у человека за пазухой. В разговоре с тобой он вроде бы улыбается, а глаза его выдают. Да, бывало такое. Но вообще, было очень много звонков с поздравлениями. Никогда столько не приходилось говорить по телефону. И поздравляли, и предупреждали, и советовали. Звонили игроки, когда-то игравшие нашей команде. Например, Серега Поляков. Помните такого вратаря? Сергей позвонил, поздравил и сказал, что мы хороший выбор сделали с вратарями — Якубом Штепанеком и Иваном Касутиным.
|
|
«Надо, чтоб коллектив видел, что руководитель не какой-то Карабас-Барабас»
— Я ближе к тому, что игроку просто не надо мешать играть. Надо дать ему возможность сыграть на своих сильных качествах. Естественно, чтоб не было ущерба игровой дисциплине. Но в какие-то жесткие, невыполнимые для человека рамки я не хотел бы загонять никого. Стараюсь рассмотреть в игроке его сильные качества и их использовать. Потому что переучивать взрослых игроков — это потеря времени. Логичнее найти в хоккеисте то, что он делает лучше других. Рубить по живому считаю неправильным. У меня и тренеры были такие. Вот, скажем, Владимир Андреевич Голев был довольно жестким, но он всегда видел потенциал игрока и понимал, что не надо мешать, когда идет нормальная игра, а вмешивался, когда человек был не на правильном пути. Ведь можно в разной форме поправить игрока. А дальше все зависит только от его интеллекта, обучаемости и восприимчивости. Если он правильно воспринимает то, что ему говорит тренер, он будет расти как игрок. Если он правильно анализирует и старается в дальнейшем избежать тех ошибок, на которые ему указали, то он растет как профессионал.
— Кто из тренеров старой школы больше близок вам по манере работы?
— Борис Александрович Майоров, у которого мне довелось поиграть в «Спартаке». Он вселял тот победный спартаковский дух, традиции. Это проходило красной нитью на каждом собрании. Это «Спартак»! Недаром в первый же год мы выиграли бронзу чемпионата СССР. У нас был очень хороший коллектив. И я бы не сказал, что Борис Александрович со своим приходом как-то кардинально поменял игру команды. Он просто доверял игроку, опирался на его индивидуальные качества.
— Скажем, если предстоит неприятный, жесткий разговор с игроком, вы поговорите с ним сам или предпочтете, чтобы это сделал ваш помощник?
— Не надо жестко или не жестко разговаривать, а надо просто чаще с игроками общаться. Надо понять характер каждого игрока. Когда с человеком больше говоришь, когда даешь понять, что именно ты хочешь от него, то и конфликтов практически не бывает. Конечно, иногда просто необходимо вой-ти в конфликт, но ведь искусство руководителя любого ранга — правильно из него выйти. Вот в чем вся суть вопроса. И если коллектив видит, что руководитель не Карабас-Барабас какой-то и не надо прятаться от него в сундуки, то мы вместе что-то более глобальное и сделаем. Я понимаю, с испуга тоже можно что-то сделать. Но скажем, испуганное животное непонятно что может натворить. Оно либо туда побежит, либо там забор сломает. А если конфликт назревает, то он назревает не сиюминутно, а в течение какого-то времени. Поэтому нужно стараться предвидеть его и по возможности предотвратить. Методы могут быть разные: разговор по душам, санкции и так далее.
— А на похвалу вы скупой или нет?
— Нет! Люблю хвалить. Когда люди правильно все делают, заслужили похвалу, то почему их не хвалить?
|
|
«Мы, хоккеисты, живем как цыгане»
— Как вы любите отдыхать — активно или расслабленно?
— Да был бы еще этот отдых! Вот, например, когда еще играл, построил домик в Мышкино в ста километрах от Череповца, за Коротовом. Так приезжаешь туда и не знаешь, за что хвататься: столько дел. Ну зайдешь в лес, погуляешь. А сейчас времени и того меньше: мы постоянно в разъездах. Дел накапливается много. К тому же я чувствую, что давит то, что город в предсезонку не видит свою команду. Хотя бы одну-две игры здесь провести. Но никак не получается из года в год. А приезжаешь — надо же пообщаться с семьей, которая тоже по тебе соскучилась.
— Стресс чем снимаете?
— Раньше мог и алкоголем, но сейчас он практически ушел из моей жизни. Иногда сбегаешь поиграть на ветеранском уровне, иногда физическим трудом. Недавно вот закончил строительство коттеджа. Небольшого, по финскому проекту. Перебрались туда жить. Официального новоселья пока не делали, но, думаю, скоро. Кстати, у меня там хороший очень сосед — Геннадий Александрович Малышев, прекрасный человек и интересный собеседник. Правда, пообщаться удается только на бегу: и он торопится куда-то, и я. Так что как-то все сразу свалилось: и новая жизнь, и новый дом, я даже автомобиль поменял недавно.
— Какой теперь у вас?
— BMW X5. И я так тяжело расставался со своей старой машиной — «десяткой», которую мне подарили, когда я уходил из хоккея.
— Так та самая «десятка» еще жива?
— Она не просто жива, она на ходу! Единственно, нужны небольшие кузовные работы. Ребята, с кем я тогда играл, приезжали, удивлялись: неужели это та «десятка»?! И как-то сразу вспоминаются те года. Хорошая у нас была команда!
— Какие-то увлечения из разряда «рыбалка-баня» есть?
— Съездить половить рыбу мечта есть огромная! Но нет времени. Вот если бы кто-то организовал так, чтоб можно было просто запрыгнуть и поехать, то было бы неплохо. А параллельно же еще и стройка коттеджа у меня шла… А так я очень люблю ходить за грибами. И рыбалку люблю. Но не удается.
— Может, удастся на зимнюю рыбалку сходить во время перерыва в чемпионате?
— А в перерыв надо тренировать молодежь. Ну выпадет максимум два-три дня свободных… Поэтому только если у дома лунку просверлить. (Смеется).
— Из чего состоит ваш гардероб? Галстуков-костюмов много?
— Костюмов два: выйти куда-то, где это требуется по этикету, и рабочий, в котором мы работаем у льда. А в основном я предпочитаю джинсы, свитера, рубашки. И поскольку большую часть времени провожу в спортивном сооружении, то, естественно, надеваю спортивную одежду.
— Какую кухню предпочитаете?
— Мы же, хоккеисты, живем как цыгане: сегодня здесь, завтра там, поэтому и питаемся соответственно. Ну когда приезжаю домой, супруга, конечно, готовит всякие вкусности: лазанью, домашние пельмени. Очень вкусно у нее получается!
— А путешествовать любите?
— Очень. Раньше удавалось часто путешествовать. Причем я люблю такой отдых, когда можно походить, что-то посмотреть, интересные места, достопримечательности. И мы никогда не повторялись в своих поездках.
— Много стран объездили?
— Да. Особенно часто ездили до 2006 года. А потом навалилось много работы. Но в этом году все же выбрались, на десять дней съездили с супругой в Сорренто. Так что немного отдохнули в скалах. И опять же буквально облазил все окрестности. Обошел, посмотрел достопримечательности. Потом сел в электричку и поехал в ближайшие города — Неаполь, Помпеи. Видел Везувий.
|
|
«Я сразу решил остаться в игре»
— Если бы в вашей жизни не случился хоккей, то что бы могло быть на его месте? Чем бы вы занимались?
— Футболом. И меня даже звали: бросай свой хоккей и приходи к нам в футбольную школу. А у них тренировки такие: чуть размялись и играют. В хоккее же занятия были очень тяжелые. И был момент, когда я чуть не дрогнул: а не уйти ли мне в футболисты. И уже в один из дней не хотел идти на занятия в «Алмаз», а отец собирался на работу во вторую смену и заметил, что я еще дома, говорит: чего ты болтаешься, у тебя же тренировка должна начаться сейчас. Я замялся, а отец мне: ну если ты не хочешь заниматься, то бросай — никто ж тебя не заставляет насильно. И как-то так он это сказал, что мне стало стыдно за свою кратковременную слабость. И я пошел на тренировку, хотя и знал, что снова будет очень тяжело. Так никуда и не метнулся.
— А были мысли, чем заняться, кроме хоккея, после окончания карьеры? Например, бизнесом.
— Ну не у всех с бизнесом получается. И я пришел к выводу, что потихонечку они снова возвращаются к хоккею. А для себя я как-то сразу решил остаться в игре. Я и образование соответственное в институте получил, хоккейное. Да и предложение мне сразу хорошее поступило — работать с молодежью. Главное — переход хороший получился. И даже не раздваивался, не метался. И не задумывался по поводу бизнеса.
Текст: Эдуард Абрамов
Фото: Павел Кулешов
Организация фотосета: Елена Боронина