Мне известно несколько случаев, когда знакомые журналисты уходили в бизнес. Илья Никулин, ныне совладелец строительной компании «Росстрой», — один из наиболее успешных примеров.
Компания Никулина участвовала в строительстве таких объектов, как Московская кольцевая автодорога, череповецкий Центр боевых искусств, ночной клуб «Платина». Однако и связь с журналистикой Илья Никулин не теряет — он учредитель газеты «Череповецкая истина». Поэтому первый вопрос к бывшему коллеге, с которым мы вместе трудились когда-то в «Речи», был о том, как ему работалось журналистом.
— Работалось очень хорошо!… В 1995 году я поступил в ЧГУ на факультет журналистики. Тогда это был экспериментальный, первый набор. И на первом же курсе к нам пришел тогдашний главный редактор «Речи» Владимир Терехин и пригласил в свою газету попрактиковаться. Так я и оказался в «Речи». В то время там работал ее «золотой» состав. Мне безумно понравился коллектив, руководитель и лояльная обстановка, которая тогда была в газете. Со временем мне доверили вести криминальную тему.
От работы остались абсолютно положительные впечатления. Во-первых, это была вообще моя первая работа. Во-вторых, это первый коллектив, первые корпоративы, первые планерки, первые наказания и поощрения. Наконец, первые заработанные деньги. А выбор профессии для меня был очень прост. Я задал себе вопрос: хочу работать «техническим» человеком или гуманитарием? И в 18–19 лет я оценил работу журналистом как очень интересную. Честно говоря, я гордился тем, что работаю в газете. И конечно, выкладывался полностью. В общей сложности в «Речи» я проработал пять лет.
«Десять лет без кефира?»
— Как тебя занесло из журналистики в бизнес?
— В то время у меня появились серьезные отношения, которые вели к свадьбе. А жили мы с будущей женой на 12 метрах у тещи. Я прикинул, сколько лет должен проработать, чтобы купить квартиру. Получилось, что при той зарплате, которая у меня была, я должен работать 10 лет, не покупая ни еды, ни одежды, ни кефира — вообще ничего. И я написал заявление об уходе из газеты. И ушел в никуда.
— Прямо в никуда?
— Да. И в «никуда» я пробыл полгода. Но благодаря работе в газете, во-первых, я научился общаться с людьми, а во-вторых, у меня появился довольно большой круг знакомых. Не только в криминальной сфере (улыбается), но и в сфере власти, экономики, в разных сферах деятельности. Это общение вылилось потом в небольшие бизнес-проекты, которые я и стал воплощать.
— Какой был твой первый воплотившийся бизнес?
— Сразу скажу, я ко всему подходил с точки зрения рационализма. Например, были у меня знакомые рыночники, которые торговали помидорами. Заняться этим? Но это товар сезонный и скоропортящийся. Или были знакомые, которые торговали продуктами, но половину они выкидывали, потому что товар прокисал. Если торгуешь одеждой, то у тебя огромный склад, затоваривание. То есть от такой торговли ты получаешь мизер.
Я стал думать, чем можно торговать. А тем, что не портится, тем, что всегда имеет спрос, и тем, в чем ты не ограничен в объемах. На то время это были ценные бумаги и векселя. И мы два года торговали векселями «Северстали» и «Сбербанка». Не было ничего сложного, это ж 90-е годы: брали газету, искали объявления «продам акции» и «куплю акции» и просто по телефону сводили людей друг с другом. Интернета же не было, коммуникаций не было. А мы получали свой небольшой доход.
После векселей мы стали заниматься экспортом сложных комплектующих к печатным платам. Как раз во время своей «брокерской» деятельности мы и познакомились с ребятами-москвичами, которые экспортировали печатные платы. Это были достаточно обеспеченные люди, у которых был даже свой банк. Вместе с ними и по их технологии мы стали покупать комплектующие к печатным платам и отправлять их за границу. И соответственно на этом заработали.
В 2003 году у нас появился небольшой капитал, а в то время мы наблюдали всероссийский бум жилищного строительства. Все стали из маленьких квартир переезжать в большие, у людей появились деньги, и они начали строить. Мы купили несколько участков в Зашекснинском районе и начали строить дома. Вместе с теми партнерами-москвичами организовали строительную компанию «Строительные технологии — XXI век», которую я возглавил. Правда, через какое-то время нам пришлось ее продать «ФосАгро», так как вышел федеральный закон № 214, контролирующий строительный бизнес. В строгом соответствии с тем законодательством было бы строить очень сложно. Мы как бы расстались на время с этим бизнесом. А «ФосАгро» наняло нас достраивать те дома, что мы же и начали.
— Но потом ты решил вернуться к строительному бизнесу…
— И в 2007 году появился «Росстрой». Мы стали брать подряды, принимали участие в подрядах на промплощадках «Северстали», «ФосАгро», ФМК, в строительстве «Платины», Центра боевых искусств, участка МКАД. Занимались госзаказами по благоустройству в Череповце, Вологде, Питере.
— Когда ты заработал свой первый миллион долларов?
— Точно не могу сказать. Скорее всего, это был 2005 год. Но все дело в том, что ты не видишь этот миллион. Вот возьмем, к примеру, капитализацию моего предприятия. Она составляет что-то около полутора миллиардов рублей. По нынешним временам это два десятка миллионов долларов. Но ты не можешь завтра пойти и взять их. Вот так, чтобы пощупать, подержать в руках — у меня такого не было. Хотя раньше миллион долларов — это были мелочи. «Лексус» стоил 205 тысяч долларов. Я мог позволить себе купить «порш», причем именно таких машин было сделано по заказу всего четыре в мире. Две купил Кадыров, одну Жириновский и одну я. Стоила она 220 тысяч евро. Плюс еще было несколько машин. То есть у меня в гараже болталось их миллиона на полтора долларов. Плюс недвижимость стоит примерно столько же. Конечно, можно назвать меня богатым человеком, но эти деньги — в движимом и недвижимом имуществе, а не в наличных.
От Сингапура до Нью-Йорка
— Сейчас моя семья, как и я, чаще всего находится за границей. Были мысли о том, чтобы поменять место жительства из-за климатических, экономических и политических условий. Сначала мы хотели жить в Испании, потом в Майами, но больше всего впечатлили Эмираты — из-за безопасности. Там ты знаешь, что если твой ребенок ушел гулять даже в 11 вечера, то никто не нападет, не изнасилует. В бар подростка никто не пустит. В магазинах алкоголь не продается, а наркотики отсутствуют как явление. Если в аптеке найдут просроченные лекарства — хозяину пожизненное заключение. Таким порядком я очень доволен.
— Знаю, и родители твои тоже живут за границей.
— Да, они недавно купили недвижимость на Кипре и переехали туда на ПМЖ. Мой отец отработал на «Северстали» сорок лет, там же работала и мама. За свой многолетний труд они получили множество благодарностей и поощрений, а вышли на пенсию — нате вам 12–14 тысяч.
На Кипре же существует некая программа, дающая право иностранцам-пенсионерам сразу получить ПМЖ. Мои родители воспользовались ею. Им присылают пенсию из России, и, конечно же, я помогаю. Они там живут уже год, русских там немного, но папа и мама от этого абсолютно не страдают, им там очень нравится.
— Ты много поездил по миру. Был практически везде, кроме Австралии и Антарктиды. Расскажи, где больше всего понравилось?
— Череповец — это самый лучший город в мире. Почему? Потому что, выезжая из него, ты в любом месте мира готов остаться жить. В Минске, в Киеве, в Сибири. А первая страна, которую мы посетили, была Турция. И даже там хотелось жить. Самая дальняя точка, где побывал? Если на Востоке, то Сингапур, на Западе — Нью-Йорк. И везде хотелось бы жить. Правда, кроме Польши. Ибо там отношение к русским просто отвратительное.
— Но тем не менее ты живешь в Череповце. Почему? При желании ты бы мог управлять бизнесом и удаленно.
— У меня был пример моих знакомых. Они купили в Италии мебельный завод, перевезли его в Подмосковье, и очень быстро он стал приносить очень хороший доход. Думая, что бизнес налажен, оба учредителя уехали жить за границу, поставив на завод управляющего. Через полгода возвращаются — от завода ничего не осталось. Сказались неграмотное управление и несиюминутное принятие решений. На расстоянии невозможно правильно управлять бизнесом. Поэтому мы с моим компаньоном никогда не отдыхаем вместе: я улетел — он находится на рабочем месте, и наоборот. Бизнес постоянно должен быть в движении и под контролем.
«Мы не оппозиционные, мы объективные»
— Знаю, что сейчас ты тесно сотрудничаешь с городскими властями. Например, реставрируешь по заказу мэрии бывшее здание гордумы. Но в то же время ты учредитель и единственный спонсор оппозиционной газеты «Череповецкая истина». Как это совмещается?
— Я бы не назвал «Истину» оппозиционной. Она не оппозиционная, а объективная. Как родилась эта газета? В 2008 году в стране случился кризис: увольнения, сокращения, закрытия предприятий. Я в это время был за границей; приезжаю в Череповец, хочу понять, что такое произошло. Открываю прессу — а там все хорошо! Особенно в местных СМИ. Помню, в «Речи» пишут, как Кувшинникову вручают какое-то благодарственное письмо, а в «Голосе Череповца», как всегда, «сажают огурцы». Соответственно я решил, что нужна газета, которая будет объективно освещать то, что происходит в городе. Я выделил для этого определенный бюджет, нанял главного редактора, и в 2009-м появилась «Череповецкая истина».
Еще раз скажу, мы не уходим в оппозицию: мы конструктивно критикуем как «Единую Россию», так и КПРФ, ЛДПР. Потому что порой они совершают неправильные, необдуманные поступки. О том, что они сделают хорошего, напишут другие. А вот что они делают неправильно — это замалчивается в городских СМИ, забывается. За это время «Череповецкая истина» окрепла, сейчас мы сотрудничаем с федеральными информационными агентствами, наша информация поступает даже в Администрацию президента, Государственную думу. Плотно работаем с РЕН-ТВ, НТВ, Первым каналом.
— Но ты же понимал, учреждая газету, что это может принести тебе проблемы? В том числе и в бизнесе.
— Да, конечно, я все это знал. Как раз в момент, когда я решал учредить газету, приехал по своим делам к тогдашнему замгубернатора Валентину Горобцову. И в разговоре обмолвился, что скоро выйдет такая вот «Череповецкая истина». Он удивился: «Ты в тюрьму хочешь?» Я ему: «Валентин Михайлович, почему? У нас что, не может быть независимых СМИ?» Он говорит: «Илья, не надо, тебя посадят». А у меня такая проблема: я очень люблю вызовы. И я решил: тогда тем более надо делать газету. Естественно, газета — дотационное предприятие, так как она не кормится от рекламы и политических сил. Первое время мы выпускали ее огромным тиражом и распространяли бесплатно. Потом, когда я увидел пачку выброшенных распространителем газет, мы решили, что надо это прекратить. Решено было продавать газету, чтобы иметь контроль над тиражом и знать, сколько экземпляров доходит до читателя.
— Однако все же был момент, когда у тебя были довольно жесткие разногласия с экс-губернатором Вячеславом Позгалевым, и тебе даже пришлось посидеть несколько дней в изоляторе временного содержания.
— Но не газета явилась предметом этих разногласий. Это были личностные разногласия. Дело было так. Я принимал участие в прошлых выборах в Госдуму. Не был кандидатом, скорее координатором. И вот на каком-то предвыборном мероприятии, где, как обычно, даются предвыборные обещания, Вячеслав Евгеньевич вдруг ни с того ни с сего говорит жителям одного села: «Если будете голосовать за Никулина, то дороги в село вам не будет». Мне это передали. Меня это задело: я никуда не баллотируюсь, а про меня такие вещи говорят. И мы решили присмотреться к деятельности тогдашнего губернатора. А на наш взгляд, присмотреться было к чему, и в «Истине» прошло несколько критических материалов. Мы донесли до жителей области, что ею руководят не очень правильные люди. Вячеслав Евгеньевич обиделся крепко…
«Понты — это глупость»
— Когда начинается и заканчивается твой рабочий день?
— Я ухожу из дома в 8 утра, прихожу в 10 вечера. Это если нет никаких авралов или форс-мажоров.
— А в магазин ты ходишь сам? Давно был в последний раз?
— Я почти не хожу в магазин. Что там делать? У меня дома все есть.
— Ты ходишь с охраной. А зачем тебе она? Ты чего-то боишься?
— Я не хожу постоянно с охранником. У меня нет обострений и маний. Езжу я один. Но беру охрану на массовые мероприятия. И конечно, охрана со мной не круглосуточно. Дом — это заповедная территория. Я и сам могу за себя постоять, но иногда, когда едешь в какое-нибудь заведение, где много народу, лучше послать охрану на разведку. Охрана — это не мои амбиции. Это скорее страховка от мелкого хулиганья. Хотя раньше, когда мы только начинали свой бизнес в то неспокойное время, можно было сказать, что наличие охраны придавало тебе особый статус, одновременно являясь и необходимостью. Помню, за мной до четырех человек вооруженной охраны ездило. Потом, когда поуспокоилось, мы с компаньоном решили перевести все в охранное предприятие, которое потом с успехом продали.
— Когда ты начинал бизнес, сталкивался ли с наездами?
— С чем-то серьезным — вообще нет! Один известный в городе человек сказал мне: «С бандитами можно дружить, но не надо иметь с ними дел». Вот мы и не имели. Были, конечно, какие-то попытки со стороны разных мошенников развести нас на деньги, но это несерьезно.
— Считаешь ли ты, что бывают такие ситуации, когда, грубо говоря, нужно «включить понты»? Или в этом нет никакой необходимости?
— Уйдя из «Речи» и начав заниматься бизнесом, я стал вдруг зарабатывать в сто раз больше, чем в газете. Тогда я узнал, что такое рестораны, пьянки–гулянки и прочее. Мои родственники, друзья просили меня остановиться, но я считал себя правым. Тогда я умудрился разругаться с родственниками и со всеми друзьями. Вот в те времена у меня была определенная «звездная болезнь». А потом «Северсталь» раз — и перестала выпускать векселя. Я ушел в минус, и заносчивость как-то разом прекратилась. С тех пор и нет понтов. Глупость это. Я никогда ни на кого свысока не смотрю. На моем предприятии подчиненные долгое время называли меня просто по имени. Но потом мы решили, что для субординации нужно все-таки, чтоб и по отчеству. Так правильнее, иначе начнется панибратство, а это развал коллектива.
— Что ты считаешь своим самым большим достижением?
— Наверное, то, что смог сбросить более тридцати килограммов. В 2010-м я весил 106, но уже через год — 73. Просто однажды дочка сказала мне: «Папа, какой ты толстый!» Мне стало очень обидно, и я решил привести себя в норму. Стал меньше есть, пошел в спортзал. Похудев до 73, я потом раскачал себя до 90, но это была уже мышечная масса. Я регулярно занимаюсь тяжелой атлетикой, боксом.
— Ты можешь назвать себя щедрым человеком?
— В меру. Я считаю, что щедрость должна быть обоснованна. Например, я всегда помогу нуждающемуся человеку, но, если вижу, что он собирает на бутылку водки, делать этого не буду.
— Какую сумму ты можешь потратить, чтоб тебе ее не было жалко?
— На благое дело — любую. Я не скупой. Но я не люблю, когда от меня требуют щедрости. Это должно исходить от меня самого.
— А какую сумму наличных, имеющуюся при себе, ты считаешь комфортной?
— Сейчас у меня в кармане тысяч сорок.
— Знаю, что у тебя есть большая коллекция коньяков…
— Да, хорошие коньяки — моя слабость. Я везу их для своей коллекции отовсюду, где бываю. Есть напитки из Франции, с Кипра, из Сан-Марино, Армении, Америки, Австрии, Иордании, Чехии… Либо кто-то мне дарит, зная про мою коллекцию. Я, естественно, не использую коньяки из коллекции — все бутылки стоят закрытые. Есть напитки столетней выдержки. Есть даже прозрачный коньяк. Хочу попробовать, но он в единственном экземпляре.
— Расскажи о своем жилье. Ты, в отличие от других состоятельных людей, предпочитаешь жить не в коттедже.
— Я не люблю отдельные дома, коттеджи. Живу, как и многие, в квартире. Когда встал вопрос о расширении жилплощади, мне предложили квартиру в 148 кв. м. Меня это устраивало до поры. Я ее купил, сделал ремонт. Через два года пришла пора расширяться опять. В общем, дорасширялся — скупил весь подъезд.
— Как ты считаешь, справедливо ли в отношении тебя утверждение: «деньги дают свободу»?
— Они дают не свободу, они дают возможности. Дают возможность путешествовать, возможность поддерживать определенный уровень жизни. Дают возможность чувствовать себя нормальным человеком. Или, например, звонит мне приятель: его отцу срочно понадобился какой-то медицинский аппарат за две тысячи долларов, без которого он умрет. Приятель пробовал найти его здесь, но этот аппарат можно было приобрести только по квотам. А я в то время как раз был за границей. Пошел и купил. Теперь отец приятеля жив…
Эдуард Абрамов
Источник фото: Алексей Устимов