Автогонщик Сергей Потапков: «Про себя слышал, что я нефтяной магнат»

В двенадцать лет собрал мопед

 — За рулем я с детства. Отец, будучи водителем грузовика, сажал меня на колени и давал порулить. Ну а по-настоящему первым рулем, за который я сел, был руль «Москвича-412». До армии я устроился на работу водителем в горбольницу, и мне выдали этот автомобиль. Почему в горбольницу? Да не знаю. Просто там была вакансия, да и машина почти новая. Получается, что меня соблазнили «Москвичом-412». Это был 1974 год, и в то время «412-й» считался неплохой машиной.

 — Тяга к автоспорту передалась вам от отца?
 — Да. Как я уже говорил, отец — профессиональный водитель, всю жизнь с техникой. А я, получается, все время был с ним. Забирая меня с собой на работу, в рейсы, он таким макаром нянчился. Так я и приобщился ко всем этим гайкам. И уже в двенадцать лет самостоятельно собрал себе первый мопед. Ну как собрал? Этот мопед был у старшего брата, он его достойно развалил и бросил, а я восстановил.

…Мама была педагогом. Работала она много (помню, у нее и утром, и вечером были занятия). Нас же четверо детей в семье, всех надо одеть, накормить. Я был предпоследним из детей, а младшим достается все сладкое (смеется).

 — А соперничество со старшими братьями было?
 — Конечно, было! Но старшие больше меня все же опекали, а я вместе с ними опекал самого младшего. Ведь времена-то тогда были ух какие хулиганские! Конкретные были времена.

 — В каком районе вы жили?
 — Где сейчас площадь Химиков, а раньше было кафе «Встреча». Так вот еще раньше там был наш дом. Собственный. Тогда в том районе находился частный сектор, и у всех были свои деревянные дома.

Какой русский не любит быстрой езды?

 — Ваша служба в армии тоже была как-то связана с автомобилями?
 — Непосредственно. Я служил водителем. Только вот ездить приходилось нечасто. Часть у нас была боевая, поэтому за руль я садился только на маршах. Ездили мало, но тем не менее на полигонах «гарцевали», показывали класс. На трехосном «Урале-375». Получалось у меня неплохо, поэтому и отправляли на всякие показательные выступления. Там я и отличался. Пред светлыми очами всевозможных комиссий, перед генералами. В нашу закрытую часть в Московский военный округ подобные делегации приезжали очень часто. А у меня по всем нормативам были лучшие показатели в части. Ведь еще до службы я занимался мотокроссом, спидвеем.

После армии я пришел «правильным старшиной». И думал, что вот сейчас буду зарабатывать деньжищи. Поэтому пошел и устроился водителем на КрАЗ. На металлургическом заводе как раз рыли котлован под кислородно-конвертерный цех. На этом объекте и работала некая белгородская автоколонна. Там обещали «очень большую зарплату». Я устроился. Работаю месяц. Темпы ударные. Лето, духота, в кабине такая жара, что находиться в ней можно было только в плавках. Рейс за рейсом без перерыва! И за месяц такой работы начисляют мне двести рублей. А рядом с нами работает еще одна автоколонна, там люди получают по 600–650. Поработал я так пару месяцев, и не понравилось мне. А тут брат говорит: вот есть вакансия в таксопарке. Я ему: да ну, не пойду я в халдеи. Он: таксист не халдей, а «мастер» и «шеф», ты не путай. И я пошел в таксисты, потому что в таксопарке была спортивная команда. Работал там четыре года. Тогда и научился не беречь деньги. Ибо таксисты тогда зарабатывали очень хорошо.

Первым моим спортивным автомобилем стала «Волга». Мы ее с товарищами собрали как раз в таксопарке. На этой «Волге» я и начал гонять ралли. Ралли — это вообще вершина автоспорта. И это мнение многих профессионалов. Вот, скажем, кольцевые автогонки, они для кого-то, может, и зрелищны, но для меня по большому счету малоинтересны. Вот они штампуют круги и штампуют. Стараются уходить от контакта, ведь скорости большие, риск высокий, самоубийц нет.

…Кстати, самую первую свою гонку я провел не пилотом, а штурманом. На ралли «Вологодские кружева». Тогда мне был 21 год, и штурманом меня взяли, чтоб я получил понятие, что такое ралли. Первое впечатление было: нравится! Это ж скорость, а какой русский не любит быстрой езды? Скорость вообще привлекает и завораживает.

Даже не успеваешь испугаться…

 — Когда к вам пришел первый крупный успех?
 — В 1985 году. Когда я стал серебряным призером чемпионата РСФСР. А еще раньше, в 1983-м, я выиграл Спартакиаду Ленинграда. В то время Ленинград и Москва были на правах республик и имели собственные спартакиады. А после этого у нас начались всякие эксперименты, катастрофы, аварии. В первую серьезную переделку я попал на Спартакиаде России все в том же 1983 году. Мы перевернулись.

 — Что случилось?
 — У нашего автомобиля кончились тормоза. И мы где-то не рассчитали, перелетели на всем газу через овраг. Перевернувшись через капот, улетели в ольховник. Мой штурман тогда получил компрессионный перелом позвоночника, а у меня было сломано два ребра — от ремней безопасности. Потом еще много было травм, ведь это жестко — иногда приземляться на крышу. Но слава богу, никаких последствий.

 — А перед стартом сильно волнуетесь?
 — Волнение перед стартом есть всегда, как и у всех. Но как только старт дали — сразу обо всем забыл: только борьба. Кстати, никаких предстартовых примет или ритуалов у меня не было. Я человек не суеверный. Крещеный, но не верующий. Скорее, фаталист. Кому суждено сгореть, тот не утонет.

Как с Лепсом чуть в Турцию не уехали Тусили как-то с Лепсом. У нас были соревнования в Сочи. А он пел там в ресторане в гостинице «Ленинград». У нас после гонок был банкет на пароходе. Хозяином судна был тоже человек по фамилии Лепсверидзе, из местных уважаемых людей. Это он нас пригласил на пароход. Говорит: «Для вас все, что угодно! Хоть в Турцию сейчас поедем». Вот он по знакомству и позвал Григория Лепса, чтоб он развлекал компанию. Ну, приехал Григорий, и началось веселье! Он очень компанейский. Гуляли мы всю ночь!

 — А что главное для профессионального автогонщика?
 — В любительских автогонках главное — разум и холодный расчет. Но на профессиональном уровне на первое место выходят инстинкты, потому что на принятие решения бывает так мало времени, что голова не успевает осмыслить. А для того чтобы управлять на уровне инстинктов, нужно после каждой гонки анализировать ошибки. Я, может, потому и добился чего-то, что всегда анализировал. Хоть и говорят, что только дураки учатся на своих ошибках, но, пока ты сам не ошибешься и не проанализируешь, почему так получилось, все равно не поймешь. И еще инстинкты, конечно, приходят с опытом. С большим опытом.

 — Испугаться успеваете, когда случаются переделки?
 — Нет. Просто иногда как начнет кувыркать, а ты летишь, мотыляешься и думаешь: «Да когда ж хоть это закончится?!» Помню, в 93 году на гравийном ралли во Пскове нас так перевернуло. Мы двенадцать или тринадцать раз перелетели через крышу. Уже толпа народу собралась, считает наши кульбиты. А ты сидишь в автомобиле: «Да когда ж ты, в конце концов, остановишься?!» Стекла уже давно повылетали, клубы пыли, камни по салону свистят! Но слава богу, обошлось, остановились наконец.

Ипподромные гонки. Череповец, февраль 1981 года.

С «конями» я еще не прощался

 — После завершения спортивной карьеры вы брали паузу, чтобы обдумать, чем заняться дальше?
 — А в принципе, спортивную карьеру и не закончил. С «конями» я не прощался. Обычно о завершении карьеры объявляют: вот, мол, последняя гонка. Потом проставляются — банкет… Я официально не завершал, потому что думаю еще погонять. Тряхну стариной! Хочу вернуться на профессиональный уровень. Но все пока упирается в материальную сторону. Ведь автоспорт — дорогущий! А когда идешь на результат, экономить нельзя.

 — Но после того как закончили активно заниматься гонками, не было мысли, скажем, податься в бизнес?
 — Нет. Я пустил все на самотек. В бизнесе к тому времени все ниши были уже заняты. А тут поступило предложение от ДОСААФ — занять должность директора СТК «Весь». А я на этой базе, в этих стенах, еще с 79 года — инструктором по спорту, председателем совета клуба, механиком и так далее… Поэтому предложение принял сразу. В 2004-м я стал директором СТК «Весь», погонял еще год и понял, что организаторскую деятельность трудно совмещать с профессиональной спортивной. Пришлось чем-то жертвовать.

 — Получается, труднее организовывать гонки, чем побеждать в них?
 — Да. И я не скрою, что даже горжусь иногда, что нам удается организовывать и проводить такие соревнования, как Кубок России по трековым гонкам. До сего момента у нас проходили отдельные этапы, а в 2016 году мы проведем в Череповце финал Кубка России — самое главное соревнование в треке. И его доверили нам! Также мы проводим ледовые гонки в карьере Санниково, что в Грязовецком районе, этапы Кубка России. Причем два из трех существующих. Здесь мы «впереди планеты всей». Питер уже не может с нами конкурировать, организовать такие соревнования, на таком достойном уровне, с идеальным покрытием и перепадом высот. А у нас это все получается: приезжают наблюдатели и просто снимают шляпу… Ралли, конечно, нам не организовать. Хотя дороги подходящие есть — в Белозерском районе.

Про чемоданчик с серебром В 96 году мы вместе с партнером по команде Аркадием Кузнецовым выиграли командный чемпионат России по ралли. Мы выступали за команду МВД «Динамо-Эскорт». А курировал ее тогдашний начальник главка генерал Валерий Евгеньевич Аксаков, ныне спикер Московской областной думы. Он пригласил нас к себе, чтобы отметить победу. У него в кабинете выпили мы коньячку. И за победу подарил он мне и Аркаше по чемоданчику. А в чемоданчиках — столовое серебро на двадцать шесть персон! Такой чемоданчик солидный, килограмм пятнадцать. Четыре перегородки в нем, черный бархат! Наверное, будь здоров денег стоил.

Наверное, будет династия Потапковых

 — Расскажите, чем занимаются ваши сыновья.
 — Из Александра мог бы получиться хороший автогонщик. Но он чего-то ленится. Однако ездит он очень хорошо! Какое-то время Саша работал у меня автомехаником. Повторюсь, гоняет он очень здорово! Видимо, передалось от меня. Но вот не любит он гайки крутить. Поэтому он немножко отошел от автоспорта. У его мамы свой бизнес, и он ей сейчас помогает.

Младший, Владимир, с семи лет гонялся на картинге, я его вывозил на все соревнования, которые были в России. Он москвич, сейчас ему девятнадцать лет, и он инженер в гоночной команде, которая выступает за Мытищи. А я ему здесь собираю машину для гонок, «восьмерку». Ведь с пятнадцати лет он гоняет на автомобилях. И уже побеждает взрослых. За ним просматривается уже какая-то перспектива! То есть будет династия Потапковых (смеется).

 — Вы сказали, младший сын — москвич?
 — Так получилось. Я ж в 90-е годы жил в Москве. То есть половину времени здесь, а половину — в столице, так как гонял за московские команды, и база у нас была там. Здесь нормальную базу в плане тюнинга, «заряда» автомобиля не создать… В общем, в Москве я и познакомился с мамой моего младшего сына.

 — Часто ли удается общаться с братьями? Вы друзья?
 — Конечно! И в основном все пересекаются именно здесь, у меня в клубе. Потому что у всех же машины, а здесь база: кому-то надо на подъемник или еще что-то. Вот тут: «Серега, давай!» (Смеется.) Иногда собираемся здесь по праздникам, у нас же во дворе «летнее кафе»: стульчики, столики чуть ли не дубовые. Как в кино «Морозко». Один известный человек, побывав здесь, даже попросил разрешения заимствовать дизайн для интерьера своего клуба.

Об увлечениях и школьном диссидентстве

 — Если вы так любите скорость, то, наверное, кроме автомобиля, имеете в своем гараже снегоход или аквабайк?
 — Кстати, нет. Естественно, что ездить на них умею. У многих моих друзей есть снегоходы и аквабайки, и когда мы собираемся, то, конечно, дурачимся. Но собственных агрегатов у меня нет.

 — Знаю, что еще одним вашим увлечением является историческая документалистика.
 — Да, со школы. Ведь у меня мама историк. Это у меня от нее. Естественно, у меня был доступ к историческим книгам. А еще я читал «Роман-газету». У мамы был большой архив «Роман-газеты», изданной еще в оттепель пятидесятых. Она их собирала, подшивала, эти подшивки у меня до сих пор на даче лежат. Так вот, в пятидесятые в «Роман-газете» печатали, скажем, Солженицына. Вот я и читал. И в школе я был как диссидент, то есть не был уверен в непогрешимости социалистического строя. Пытался доказывать, что коммунизм — это миф. Причем не ради прикола, а все аргументированно. А была середина семидесятых, времена еще те…

Свою «копейку» купил по цене металлолома

 — Наверное, часто задают этот вопрос. Как вы ведете себя на дороге?
 — Да все удивляются моей законопослушности на дороге (смеется). Стараюсь ездить аккуратно, не привлекая к себе внимания, не нарываясь на штрафы. Зачем мне это? Ну тормознет тебя сотрудник, станет «мораль читать», отнимать твое драгоценное время. Конечно, бывало, что меня штрафовали. Вот, кстати, недавно остановили. Пишет гаишник протокол и говорит: да, помню вас, вы ж, когда мы были совсем маленькими, были для нас кумиром.

 — А какая у вас своя машина?
 — «Копейка» 1975 года. Это такая «хозяйская» машина. Почему купил именно «копейку»? Ностальгия. Все идут вперед, а я иду назад (смеется). В «копейке» мне нравится то, что у нее очень плотный салон. Не как у нынешних «балалаек», где все дребезжит. А у «копейки» ничего нигде не стукнет, не скрипнет, не брякнет. Естественно, если за машиной следить. А у меня такая возможность есть. Эту «копейку» я купил по случаю три года назад. По цене металлолома. Она стояла здесь на стоянке, и однажды ее поволокли уже сдавать в металлолом. Я говорю: разворачивайтесь, я ее куплю. Документы у нее были все в порядке. А через два дня я ее уже завел. Кстати, первая машина у меня тоже была «копейка». Когда Санька родился, без своего автомобиля стало никак: надо же ребенка в садик возить, из садика. Тоже был не новый автомобиль, я его сам доводил до ума.

 — Скажите, узнают ли вас в городе?
 — Не сказал бы, что узнают на улице. Но конечно, многие знают гонщика Сергея Потапкова. И я столько про себя анекдотов слышал! Например, еду в такси, и таксист мне про меня же, не зная, что это он меня везет, и начинает рассказывать (смеется). Я, конечно, его не прерываю, перевариваю. Иногда поправлю, если уж чушь конкретную начинает нести. Самая невероятная чушь, какую слышал, что я один из самых богатых людей в Череповце, что у меня есть сеть заправок и я нефтяной магнат.

 — Как вы относитесь к славе?
 — Могу признаться, что и из-за желания славы я пошел в автоспорт. Я думаю, в той или иной мере славы хочется каждому человеку. Что такое жизнь человека? Родился, жил, умер? Нет, ведь надо какой-то след в этой жизни оставить. Вот если после себя оставить какую-то память, то можно сказать, что не зря прожил.

Текст: Эдуард Абрамов
Фото: Алексей Устимов