Татьяна Сергеева, экс-глава Череповецкого музейного объединения: «Я угощала Клинтона череповецким хлебом»

«У меня есть знакомые, которые ведут фотоальбомы, сортируют снимки по годам и событиям, — говорит она. — А мои фотографии, которых тысячи, лежат в полнейшем беспорядке». И правда, в одной пачке перемежаются снимки с прошлогодних дачных посиделок с гостями и старые черно-белые фотографии с открытия выставок. Но разговору этот раскардаш не мешает: у Татьяны Сергеевой беспорядок в фотографиях, но не в воспоминаниях. Бросив быстрый взгляд на снимок, мгновенно разражается рассказом. Фотографии помогают вспомнить. А зачем они еще нужны?

Рубцов фотографировался под нашей яблоней

— Мой муж Владислав Сергеев (известный живописец и график, заслуженный художник России — авт.) купил дом на Цыпиной горе еще в молодости. Он приехал однажды в Ферапонтово, ему там очень понравилось, и он купил дом в четырех километрах от знаменитого села. Мы тогда еще не были женаты, но уже были знакомы. По поводу дома он со мной не советовался, сам принял решение. Я не помню, сколько этот дом стоил, но думаю, что недорого. За дачами в Кирилловском районе тогда не гонялись. Для Славы это особое место, он живет там по полгода — уезжает в апреле и живет до снега. Колодец, удобства во дворе. Цыпина гора — настоящая гора, не холм, не возвышенность. Таких в Вологодской области всего три. У нас из окошка километров на 30 видно. Внизу в деревнях колодцы глубокие и пересыхают часто, а мы своим ведром черпаем, ни цепи, ни журавля не нужно. Ветра там гуляют — будь здоров, зато растительность бурно растет. Те елки неподалеку от дома, которые мы молодыми сажали, здорово вымахали. Под ними грибы растут, в лес ходить не надо. Какие только люди у нас не бывали, известные и не очень. Приезжают в Ферапонтово и к нам заезжают. Писателей сколько, художников, певцов, даже иностранные делегации бывали. Бывший министр культуры Александр Соколов приезжал, обедали с ним под открытым небом. Поэт Николай Рубцов фотографировался под нашей яблоней. Его уже сколько лет нет на свете, а яблоня до сих пор растет.

Дети и внуки

— У меня двое детей и четверо внуков. Трое детей у дочери и у сына дочка. По пути искусства из всех моих потомков пошла только дочь Оля — она стала реставратором и искусствоведом. Сын окончил институт стали и сплавов, работал на заводе, сейчас в «Теплоэнергии». Внуки интереса к живописи не проявляют — одна хочет быть зоологом, вторая танцует ирландские танцы и даже занимает призовые места на соревнованиях.

Очень дорогая Татьяна

— Наша дружба с певцом Эдуардом Хилем и его женой Зоей началась во время одного из его гастрольных приездов в Череповец и растянулась на десятилетия. Он не забывал о нас, часто присылал поздравительные открытки к праздникам. И всегда начинал: «Дорогие черепане». Я несколько раз на его концертах в Ленинграде была и дома у них тоже. Кстати, несмотря на такую сумасшедшую славу, жили они с супругой очень скромно, никакой роскоши не было. Эдуард вообще не был похож на звезду — был очень простым, открытым, никакой заносчивости.

Сейчас меня поздравляют с праздниками не открытками, а эсэмэсками, но летят они со всего мира. Смотрите, как Антонио Менини поздравил (показывает на экране телефона поздравление с Рождеством, написанное смесью латинских и русских букв — авт.). Или иногда так напишет: «Здравствуйте, ОЧЕНЬ дорогая Татьяна». Мы познакомились, когда он был послом Ватикана в России, я бывала у него в посольстве. Менини — известнейшая семья в Италии. По традиции один из представителей в каждом ее поколении уходит в монахи, и как раз Антонио это выпало. Интеллигентный, умный, доброжелательный человек. Сейчас он посол Ватикана в Великобритании, но, как видите, не забывает старых друзей.

Три дня с Васильевым

— С историком моды мы познакомились несколько лет назад во время его приезда в Череповец. Он приезжал, чтобы прочитать здесь три лекции. Организаторы его визита попросили меня поездить с ним по области, показать наши достопримечательности. Побывали в Ферапонтове, Кириллове, на усадьбе Гальских, в других местах. Три дня провели в поездках. Александр Васильев — один из самых интересных людей, с которыми меня сводила судьба. Не просто знаток, а эрудит, каких мало. Но при всех его знаниях и признанном всеми вкусе ему хватает такта не лезть к людям с советами и комментариями. Я не слышала, чтобы он давал оценки, как кто одет, если его мнения не спрашивают.

Знаете, в моей жизни я лишь однажды слышала комментарий по поводу того, как я одеваюсь. Одна дама на каком-то светском мероприятии критиковала одежду и прически других, а повернувшись ко мне, сказала: «Вот Сергеева что ни наденет, в том и ходит, но замечания ей делать нельзя».

Была художницей, стала музейщицей

— Мое первое образование — художественное, но оно в итоге привело меня в музей. После школы я окончила художественное училище в Костроме. Хотела поступать в Москву в Мухинское училище, даже направление было, но вышла замуж, сын родился — какая уж тут учеба. Позже заочно училась на искусствоведа в институте живописи, ваяния и зодчества им. Репина в Ленинграде. В Череповце, чтобы поддерживать навыки, занималась в студии при музее, спустя некоторое время меня пригласили в Художественный музей. Когда пришла туда, у нас было лишь несколько отреставрированных икон и великое множество неотреставрированных в хранилище, где не было ни света, ни тепла. Крысы бегали… Было очень жалко, хотелось выставить уникальные иконы в экспозицию.

Но здесь нужно было соблюдать осторожность: попав в отапливаемое помещение, иконы начинали трещать и рассыхаться. Я отправилась в московский реставрационный центр Грабаря и прошла краткий курс, скажем так, по оказанию первой помощи иконам. Потом неоднократно туда ездила, получила некоторые навыки, и помощь иконам мне удалось оказать. Художественное образование пригодилось и в музейной работе. Хочу сказать: я нисколько не жалею, что попала в музей.

В Японии суши в культурном обществе не едят

— В Японию я приехала вместе с выставкой наших икон, которая побывала во многих странах мира. Потрясающая страна. Когда я приехала, цвела сакура, Япония была красивая, солнечная. И почти все ее жители одевались в светлое — в белое или розовое. И у всех улыбки на лицах — идет прохожий навстречу и широко тебе улыбается. Я такого никогда прежде не видела. В нашей совместной работе японцы показали себя как большие профессионалы и очень внимательные, пунктуальные люди. Если сказано, что температура или влажность в выставочном зале должны быть такие, они выполнят все в мельчайших деталях. Идеальные компаньоны. В отличие от Китая, где я тоже была. Чего ни попросишь, все не так сделают. Прошу: «Дайте ножницы, веревочку отрезать». Тащат такие, которыми овец стричь.

И в Японии, и в Китае я попробовала массу блюд, даже те, которые пахли и выглядели неаппетитно. Потому что мне было интересно. Кстати, суши и роллы нам в Японии не подавали. Я так поняла, что в культурном обществе это не едят.

Каравай для Клинтона

— В конце 90-х годов мне довелось встретиться и поговорить с президентом США Биллом Клинтоном. До сих пор не верится, что это было, потому что по всей логике такого быть не могло. Наша встреча — нарушение протокола, и такого, возможно, ни до, ни после в практике официальных встреч двух президентов не случалось. А было так. Область и наши промышленники хотели завязать с Америкой деловые связи и выйти на ее рынки. Чтобы решить этот вопрос, требовалась личная встреча президента США и нашего губернатора. При встрече нужно было вручить президенту подарок от области. Какой? Обсуждались разные предложения, и тогда появилась идея изготовить и подарить Клинтону копию американского флага, который хранился в фондах череповецкого музея и который американская миссия более 100 лет назад вручила нашему городскому голове Ивану Милютину.

Американцы очень трепетно, с большим почтением относятся к своему флагу, и мы решили этим воспользоваться. Мы предложили эту идею в Кремле, и там согласились. Помимо флага мы решили вручить настоящий ситный череповецкий хлеб — тот самый, который, когда сомнешь, возвращается к своей прежней форме. Я никогда не забуду, как мы с тогдашним губернатором Вячеславом Позгалевым утром в день приема встречали на вокзале хлеб, который испекли в Вологде.

Почти до самого приема я не знала, что буду в нем участвовать. И тут мне сказали: будете. Я в панику — что надеть? Проблема целая. Я бегом к московской подруге, а она потоньше меня, но мы с огромным трудом нашли в ее гардеробе подходящую юбку. Приехали в Кремль, нас выстроили в ожидании Клинтона — за мной поставили пресс-секретаря президента Сергея Ястржембского, он высокий, а я маленькая. Потом выясняется, что самолет американского президента задерживается, и мы можем покинуть строй. Потом снова объявили готовность № 1. Я подхожу к своему месту, а там Ястржембский стоит; я ему пальцем показываю — мол, вот куда вставай. И представляете, эту сценку показал на всю страну телеканал НТВ, и, как я слышала, над ним коллеги и домашние смеялись из-за этого. Мол, показали твое место…

Но вернусь к Клинтону. Сначала оба президента произнесли речи (слова, которые читал Ельцин, о Милютине, флаге и хлебе написала я), потом Позгалев передал Клинтону хлеб. Тот сразу стал экспериментировать — нажал на каравай, а тот выпрямился. Билл был рад, как ребенок. Схватил хлеб, прижал к груди — не отдам. Церемония должна идти дальше, а Клинтон наш каравай из рук не выпускает. Флаг, как мы и ожидали, произвел фурор. На нашей копии расписались и Клинтон, и Ельцин. Он хранится в Доме-музее Милютина. Не видели? Посмотрите.

Текст: Сергей Виноградов
Фото: Алексей Устимов, домашний архив Т. Сергеевой