Владимир Грызлов, первый ректор ЧГУ: «Мою судьбу решила старушка на остановке»

Тарзан из Ельца

 — Вы многие годы прожили в Череповце, а родились в Ельце — очень удобно для стихотворения. Каким было ваше детство?

 — Я родился в августе 1943 года в городе Ельце (в те годы Орловской области) под залпы салюта победоносного завершения операции на Орловско-Курской дуге. Старинный купеческий город, ровесник Москвы. Детские годы проходили на улице: телевизоров тогда не было, и дома мы не сидели. Играли в футбол и хоккей, катались на лыжах, плавали. И когда мы сейчас встречаемся компанией старых друзей и смотрим друг на друга, то понимаем, что здоровье закладывалось в детские годы. Все наши до сих пор в неплохой форме.

Кроме игр на улице любил читать (в Ельце была хорошая библиотека) и ходить в кино. Тогда в кинотеатрах шли трофейные фильмы про индейцев и ковбоев. А еще про Тарзана помню. Насмотревшись, я с ребятами перекидывал веревки между двумя высокими ивами и летал между ними, как Тарзан. А знаете, как в войну играли? Нет, не с деревянными автоматами бегали, а на палках сражались. Сказалось прочтение книги про трех мушкетеров, которую мы передавали из рук в руки.

Что еще? С ребятами общались на равных, каких-то кумиров и лидеров не было — старших уважали, младших не обижали. Я могу говорить это со всей уверенностью, поскольку в компании был самый младший. В родной Елец я приезжаю каждый год — родных там не осталось, но живут друзья.

Школьные друзья - нам по 65 лет

 — Чем занимались родители?

 — В анкете я писал: «из семьи служащих». Мама в мирное время работала бухгалтером. В годы войны, а немцы в Ельце были всего пять дней, мама некоторое время служила в истребительном батальоне, это что-то вроде народного ополчения. Дали ружье, посадили в овраг. В Ельце есть улицы, названные фамилиями тех девчонок, с которыми мама служила бок о бок и даже дружила. Отец прошел две войны — финскую и Великую Отечественную, которую закончил в Вене с серьезным ранением, вернулся домой только в сентябре 1945 года. В общем и целом у него только ранений ног было 18.

1950 г. Мама - Вера Михайловна, отец - Сергей Сергеевич

 — Владимиром вас назвали не в честь Ленина?

 — Да нет, что вы. Просто ближайшим к моему дню рождения именем в святцах был Владимир, это бабушка настояла. В младенчестве окрестили. Помню, как меня водили в церковь в день моего святого. У меня было две бабушки, и обе верующие, из старого времени. А моя прабабушка была крепостной, сама себя выкупила и еще дом купила. У меня дома хранится бумага, которая подтверждает то, что прабабушка вольная. Бабушка рассказывала, что во времена ее детства в их большой семье кормились две приживалки-монашки и три нахлебника. А работал один отец, хозяин семьи. И хватало средств. В наше время погони за деньгами это необычно слышать. Тогда у людей были иные ценности.

Мотострелки-пулеметчики. 1966 г.

От арматурщика до ректора

 — Конечно, интересно, как учился будущий ректор. Двойки были?

 — Средненько учился, особенно хвастаться нечем. По выходе из школы у меня в аттестате была пара троек, остальные четверки и пятерки. На медаль не тянул. Математика и физика давались мне хорошо. Не хочу хвалиться и говорить, что был лучшим, но во время контрольных ребята оборачивались ко мне — как там Володя решил?

 — И «Володя» решил после окончания школы поступать в институт на строителя. Почему?

 — Не я решил, а судьба решила. Я эту историю рассказываю как анекдот. Окончив школу, мы с другом Леней отправились в Воронеж поступать в медицинский институт. А мне в ту пору еще не исполнилось 17 лет, и в приемной комиссии мне отказали. Мол, слишком молод. Леню брали, но он из солидарности не стал подавать документы. Мы вышли из института, пошли на трамвайную остановку. Стоим, раздумываем, куда податься. Города не знаем, приехали в Воронеж первый раз. На остановке стоит старушка. Мы к ней: «Бабушка, а какие тут еще рядом институты есть?» Она и подсказала: сынки, сядете на такой-то трамвай, проедете столько-то остановок и выйдете у строительного института. А могла ведь показать в другую сторону, на химико-технологический институт. В строительном нас приняли с распростертыми объятиями, тут же устроили в общежитие.

 — Чему научило общежитское житье?

 — Самостоятельности научило, а еще жить в коллективе и готовить. В комнате мы жили вчетвером, и жили очень дружно. Да и с ребятами из соседних комнат были в дружеских отношениях. Дружба помогала не голодать. Если у тебя нечего покушать, можно было пройтись по комнатам и насобирать ужин — там хлебушка, там картошечки. Кроме того, помогал хоккей. Мы с Леней еще в Ельце любили хоккей и неплохо играли, а в институте заразили ребят — сражались комната на комнату, и мы почти всегда побеждали. А еще, помнится, талоны ввели, и мы продавали талоны на муку женщинам в очереди. Зачем нам мука, мы ведь печь не будем. Вырученные деньги шли… на вино, не буду скрывать. Такова студенческая жизнь, не хочу ее приукрашивать. Учеба, работа и отдых — все было от души и на полную катушку.

 — Последние на сегодняшний день записи в вашей трудовой книжке известны всем. А какая была первой?

 — Книжка открывается в 1960 году, в год поступления в институт. Во время учебы в институте мы работали — в первые два года было чередование: неделю учились, неделю работали. И работали не для галочки, а всерьез. Я трудился на заводе железобетонных конструкций бетонщиком, арматурщиком, сварщиком. «Арматурщиком» моя трудовая книжка и открывается.

Прогулка с ректором МГУ В. А. Садовничим

 — И вот вы окончили вуз и пошли…

 — В армию на год. Я служил под Чернобылем в мотострелковых войсках, был командиром пулеметного отделения. Довелось пострелять, наверное, изо всех видов пулеметов, тогда существовавших. Думаю, и сейчас смогу зарядить пулемет и выстрелить, руки помнят. Помню, что постоянно были учения и мы мотались с полигона на полигон — в грязи, в болоте, в лужах. Один раз заблудились и заехали, кажется, в Польшу. После армии отправился в Липецк на завод, потом перешел в научно-исследовательскую лабораторию, написал и защитил кандидатскую диссертацию, и так началась моя жизнь в науке. В 1980 году я оказался в образовании — пришел доцентом в Липецкий политехнический институт.

 — Правда, что вы чуть не уехали преподавать за границу?

 — Да, это так. Поначалу хотели отправить в Камбоджу — там предполагалось преподавать с переводчиком. Я читаю лекцию, он переводит. Потом появился вариант с Йеменом. И я был готов ехать. Но по каким-то причинам не получилось ни то ни другое. После этого меня решили подучить языку и отправили на 10-месячные курсы в Москву. И вот я попадаю на курсы английского языка, которого к 40 годам совершенно не знал, потому что в школе изучал французский. Первые три-четыре месяца был полнейший кошмар, но дело пошло — по-английски я худо-бедно заговорил и экзамен сдал на четверку.

Но обучение было непростым: в 6 часов утра мы просыпались в общежитии под британскую мелодию, английский язык звучал вокруг нас почти непрерывно, занятия шли с утра до вечера. Обучение закончилось, и меня распределили в столицу Сирии Дамаск. Приехал оттуда директор и говорит: «Возьметесь курс экономики читать?» А моими дисциплинами были «Строительные материалы» и «Технология строительного производства». Нет, отвечаю, я не специалист в экономике. Он начал уговаривать: «Да ладно, справитесь. Вы «йес» можете сказать? Ну и все». Я отказался наотрез. Так не сложилась моя работа в капиталистической стране.

ВстречаС. К. Шойгу с руководителями области и города, преподавателиями и студентами ЧГУ

Вторая молодость в Череповце

 — Как вы оказались в Череповце?

 — Когда я вернулся в Липецк, оказалось, что мое рабочее место занято: там ведь думали, что я отправился за границу. Стал думать, куда деваться. На дворе стоял 1984 год. Выбор был между Череповцом и Красноярском. Определиться помогли друзья, которые работали в Череповце. Подсказали, что здесь и металлургический комбинат, и институт. Да я и сам к тому времени не раз бывал в Череповце по работе. Приехал. И все закрутилось, как будто вторая молодость. Работы невпроворот, жена, дочка… Получил квартиру, маму перевез сюда из Ельца. Так и началась моя череповецкая жизнь. Когда мамы не стало, похоронил ее здесь.

Ремонт крыши на даче

 — Столько лет вы были ректором?

 — Давайте считать. В 1992-м я стал директором череповецкого филиала Вологодского политехнического института, потом филиал сделался индустриальным институтом, и я стал его ректором. А после слияния двух институтов возглавлял университет до 2009 года, получается, 17 лет на посту. Знаете, я и сегодня считаю создание университета главным делом своей жизни. Наверное, были и ошибки, но их было не избежать: слишком многое пришлось делать заново, фактически на пустом месте. Подбирали кадры и повышали их уровень, ремонтировали корпуса и общежития, даже стадион свой у университета появился.

С супругой Аллой Германовной

 — Лично мне запомнилась ваша идея строительства гигантского университета на Русском Севере, который превратил бы Череповец в российский Оксфорд или Кембридж. Вы действительно верили, что такой студенческий городок может быть построен или это была мечта?

 — Конечно, верил, иначе зачем же было затрачивать столько усилий и подключать такое количество людей. Я до сих пор уверен, что идея была хорошая и жизненная. Мы провели конкурс проектов, выбрали лучший и стали его повсюду двигать. Предполагалось, что на одной территории разместятся и учебные классы, и общежития, и дома для преподавателей, чтобы все это варилось в одном котле. Ведь сейчас корпуса нашего университета разбросаны по городу и не получается того образовательного эффекта, какой мог бы быть.

Где только мы не показывали свой проект, даже министр образования Фурсенко видел. Кто-то слушал и вникал, кто-то скептически улыбался — мол, что за потемкинские деревни. К сожалению, мы не дождались должной поддержки и инициативы от нашего регионального руководства. Не исключено, что идея провалилась, потому что шла не из Вологды. Если бы взялись за дело вместе, считаю, задуманное бы свершилось. Появился же в Архангельске федеральный университет, к удивлению многих скептиков.

Оксфорд. Вручение Международной награды имени Королевы Виктории "За честь, достоинство и доблесть"

 — Покинув пост ректора, вы остались работать в институте — возглавляете кафедру строительства ЧГУ. В прошлом году вы отметили 10-летие официального пенсионного возраста. Почему не пересядете из кресла руководителя на стульчик рыбака или на скамеечку дачника?

 — С дачей нет проблем, на дачу езжу регулярно. И рыбу ловлю иногда, но мне это дело кажется скучноватым (улыбается). Почему остаюсь на работе? Потому что не мыслю себя без этого. Люблю работать, люблю заниматься со студентами и аспирантами, есть интересные ребята и интересные научные работы, я не могу все это бросить.

 — С удочкой, как мы выяснили, вы скучаете. А как проводите свободное время?

 — Люблю посидеть с книжкой. Давно увлекаюсь историей России и много читаю на эту тему. Помню, на каком-то заседании ректоров, где собрались известные люди и большие ученые, заспорили о цепочке русских царей — кто был за кем. Я не выдержал, вмешался в спор специалистов и рассудил спорщиков, предложив правильный вариант. Не скрою, их реакция была мне приятна.

Досье: Грызлов Владимир Сергеевич. Доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ. Принимал непосредственное участие в объединении индустриального и педагогического институтов и рождении Череповецкого госуниверситета, который возглавлял с 1996 по 2009 год. За время его руководства университет стал одним из крупнейших вузов региона и вошел в Евразийскую ассоциацию университетов. Владимир Грызлов — автор более чем 250 публикаций, в том числе 7 монографий, и 15 изобретений.

Текст: Сергей Виноградов
Фото: Ольга Шихмарева и из личного архива В. Грызлова