Классик русской литературы скончался в Вологде 4 декабря на 81-м году жизни. Корреспондент Gorodche.ru узнала подробности его последних дней, а также вспомнила писателя в расцвете творческих сил.
Роковая болезнь
Казалось, это было совсем недавно: 80-летний юбилей Василия Белова, презентация семитомного собрания сочинений в Государственной библиотеке в Москве, встреча односельчан с российскими писателями и администрацией района в Тимонихе, обязательный писательский ритуал — знаменитая баня, в которой парились Василий Шукшин, Федор Абрамов, Александр Яшин, Николай Рубцов… Правда, ни на одном из этих мероприятиях не было Василия Ивановича.
Последний из живых вологодских классиков уже давно был болен. Поэтому последние годы практически не принимал участия в шумихе вокруг своего имени.
По словам вдовы писателя Ольги Сергеевны Беловой, Василий Иванович много читал, что-то делал по дому. По квартире передвигался на коляске. А вот после инсульта в феврале этого года сильно сдал. Поэтому в основном смотрел телевизор. Если что-то не нравилось — ругался. Радовался очень редко. Писать уже не мог. А за обстановкой в мире по-прежнему следил.
Ухудшение здоровья писателя многие связывали с инцидентом в его родной деревне Тимониха: кражей икон из восстановленной лично Беловым церкви. Но достоверность этой версии вызывает большие сомнения. По словам редактора харовской районной газеты Юрия Шорохова, история с кражей икон из Сохотской часовни случилась еще в 2006 году. Никаких документальных подтверждений этого ЧП не существует — возможно, это просто слухи. В последний раз писатель был на малой родине летом 2011 года, на фестивале «Сенокос». Василий Иванович сидел у окошка своего дома и с интересом наблюдал за происходящим. Радовался, что в деревне наконец-то все выкосили, стога поставили. Облагородили и сельское кладбище, на котором похоронена его мама Анфиса Ивановна.
Причиной смерти Белова стали, скорее всего, последствия тяжелого инсульта. Правда, за несколько недель до смерти казалось, что состояние его здоровья немного улучшилось. Стала восстанавливаться речь. Но, видимо, сказались перепады давления, непогода.
Последние три дня Василий Иванович категорически отказывался от еды. Но утром 4 декабря проснулся в хорошем настроении. Сердце не болело. Позавтракал. А вечером писателя не стало. Он умер сразу, без мучений.
Жители Вологдчины попрощались с Василием Беловым 7 декабря в здании областного Драмтеатра. На церемонию пришли несколько тысяч человек. А похоронили писателя в его родной Тимонихе. У той самой церкви, которую он восстанавливал. По словам вдовы Ольги Сергеевны, такова была его воля.
«Охранная грамота»
Я впервые встретилась с Василием Ивановичем Беловым в начале 90-х, когда делала интервью с ним для одного из московских изданий. Договорились о встрече. И на следующий день я пришла к нему домой.
Волновалась страшно. О Белове ходило столько слухов! И один из них: писатель не переносит журналистов. Многих «мэтров» чуть ли не с лестницы спускал.
Звоню. Дверь открывает сам Белов. В элегантной тройке, ботинках. Растерялась еще больше. «Проходите смелее, – говорит писатель. – Обувь не снимайте. Бросьте свои интеллигентские замашки».
Через несколько дней, ближе к вечеру, Белов сам пришел в редакцию. Спросил: «Где тут Авдюшкина?» Зашел в мой кабинет и со словами: «Я тут поправил немного», – протянул материал. Потом достал из- за пазухи книжку и сказал: «Это вам. Ну, я пошел. Пока».
Я открыла книгу и прочитала: «Нине Николаевне, небезуспешно пытающейся вернуть мне уважение к профессии журналиста. Желаю успехов во всех Ваших делах! В. Белов. В сочельник 1993 года».
Открылась дверь. В кабинет влетел главный редактор: «Зачем к тебе Белов приходил?» «Книгу подарил!» – ответила я. Редактор прочитал надпись и сказал: «Считай, что у тебя теперь есть охранная грамота. Такое пожелание дорогого стоит».
У разгромленного парламента
1993 год в истории страны был сложным. Я работала парламентским корреспондентом. Часто бывала в командировках в Москве. Вечером 21 сентября неожиданно прервали телепередачу. На экране появился Ельцин и выступил с обращением к народу: огласил так называемый «Указ 1400». Парламент распускался, Конституция упразднялась, в стране вводилось чрезвычайное положение. Это сейчас звучит как-то даже буднично. А тогда информация просто оглушила.& nbsp;
Естественно, никто распускаться не стал. Через 40 минут парламент собрался в здании Дома Советов. И той же ночью объявил об отрешении Ельцина от должности. К присяге был приведен вице-президент Руцкой. После этого страна еще 13 дней жила с двумя президентами: законным и незаконным. Уже ночью вокруг парламента начали собираться люди. К утру их было несколько десятков тысяч. Я взяла билет на самолет и полетела в Москву. Через несколько дней здание Дома Советов блокировали. 2 октября москвичи прорвали блокаду. На улице у Белого дома я встретила Василия Ивановича. Обрадовалась. Белов спросил: «Ну как там? Тяжело было?» А потом участливо поинтересовался: «Может, тебе денег надо?» Естественно, я отказалась.
| Жители Вологды попрощались с Василием Беловым 7 декабря в здании областного Драмтеатра. На церемонию пришли несколько тысяч человек. |
Василий Белов: из интервью разных лет
«Бывают такие вопросы, на которые не знаешь, как отвечать. Есть ведь в жизни нечто само собой разумеющееся, нечто самоценное, о чем говорить как – то неловко даже. Совесть, например. Долг. Стыд. Их ведь не объяснишь, эти понятия, но это не значит, что их не существует».
«Я кормился журналистикой еще в молодости. Под старость ельцинские реформы не одного меня обрекли на каторжную журналистику. Вдохновение является редко, но иногда является. Я убежден, что в молодости самые удачные произведения появляются легко и быстро. Даже в журналистике, которой напрямую я отдал несколько лет. Правда, журналистикой всегда тяготился. Поэтому в прямом смысле имел два пера, два кармана: один для журналистики, второй - заветный, где лежала авторучка для повестей и рассказов».
«Я не пророк, но думаю, что провидением земле нашей и нашей планете отпущен какой-то срок. Велик ли этот срок, никому из людей не ведомо. Осознать, что мир движется к пропасти - для этого не так уж много надо ума и сердца. Но люди делают вид, что ничего страшного не происходит. Человечество, мол, движется путем технического прогресса, а не духовного. А что будем делать, когда кончится нефть? Она ведь уже кончается… Что будем делать, когда повысится температура земли и начнут таять ледники? Если возникнут новые озоновые дыры, если будут вырублены леса и наступит деградация почвы? Новые болезни и обычный голод… А что будет с миром, если женщины окончательно приобретут мужские черты, а мужчины – женские? Все это проходит как-то мимо человеческого сознания».
Нина АВДЮШКИНА