«Мы встретились слишком поздно»: по какой причине Марлен Дитрих опустилась на колени перед Паустовским

Сочинения Паустовского во времена их актуальности обрели свою публику в том числе и за пределами СССР. В 1964 году на гастроли в Москву приехала знаменитость из Голливуда — Марлен Дитрих, опустившаяся на колени и поцеловавшая руку Паустовского во время мероприятия в Центральном доме литераторов. Люди в зале смотрели на это с замиранием сердца.

Не успев сойти с трапа самолёта, Марлен Дитрих заявила о своём желании встретиться с Константином Паустовским. На вопрос о том, что бы она хотела увидеть в первую очередь, актриса ответила: «Я бы хотела познакомиться с Паустовским. Это моя давняя мечта».

Актриса честно призналась перед публикой в том, что Паустовский является её любимым писателем. Одним из наиболее значимых событий в литературной жизни, по мнению Марлен Дитрих, является рассказ Паустовского «Телеграмма». Актриса стала мечтать о встрече с писателем, после того, как впервые прочла это замечательное произведение.

В 1963 году Марлен Дитрих выступала с концертами в Москве и в Ленинграде. В то время ей было уже 62 года, но она продолжала оставаться в прекрасной форме. Билеты на её выступление в московском театре эстрады можно было достать с большим трудом. На сцене Дитрих предстала в шикарном облегающем платье, поразив зрителей идеальным очертанием своей фигуры. Публика не догадывалась о том, что главным секретом её безупречности был оригинальный корсет с каучуковыми прокладками, созданный специально для неё эмигранткой из Грузии, её подругой, балериной Тамарой Гамсахурдия. Облегающее платье с блёстками имело сногсшибательный вид именно благодаря этому корсету.

У семидесятиоднолетнего Константина Паустовского накануне визита Марлен Дитрих произошёл инфаркт. Он решил посетить концерт американской знаменитости в доме литераторов, несмотря на своё не очень хорошее самочувствие. Узнав о том, что Паустовский находится в зале, Марлен попросила его подняться на сцену. Актриса опустилась на колени и поцеловала руку пришедшему в недоумение Паустовскому на глазах у всего зрительного зала. Узкое платье Дитрих затрещало по швам, по сцене начали рассыпаться стразы, на что актриса не обратила совершенно никакого внимания. Она призналась в том, что за свою жизнь прочла достаточное количество книг, но ни один из писателей не произвёл на неё более глубокого впечатления, чем Паустовский. Также Марлен Дитрих заявила о том, что у неё русская душа. Зал аплодировал стоя.

Во время написания своей автобиографической книги Марлен Дитрих отвела в ней целую главу для Паустовского, в которой раскрыла истинные впечатления, оставшиеся у неё от их встречи.

«…Однажды я прочитала рассказ «Телеграмма» Паустовского. Он произвёл на меня такое впечатление, что ни рассказ, ни имя писателя, о котором никогда не слышала, я уже не могла забыть. Мне не удавалось разыскать другие книги этого удивительного писателя. Когда я приехала на гастроли в Россию, то в московском аэропорту спросила о Паустовском. Тут собрались сотни журналистов, они не задавали глупых вопросов, которыми мне обычно досаждали в других странах. Их вопросы были очень интересными. Наша беседа продолжалась больше часа. Когда мы подъезжали к моему отелю, я уже всё знала о Паустовском… Позже я прочитала оба тома «Повести о жизни» и была опьянена его прозой… С тех пор я чувствовала как бы некий долг — поцеловать руку писателя, который это написал. И вот — сбылось! Я счастлива, что я успела это сделать».

Поступок Дитрих вызвал удивление многих, как в СССР, так и за его пределами. Сама актриса объясняла: «Я была так потрясена его присутствием, что, будучи не в состоянии вымолвить по-русски ни слова, не нашла иного способа высказать ему своё восхищение, кроме как опуститься перед ним на колени. Волнуясь о его здоровье, я хотела, чтобы он тотчас же вернулся в больницу. Но его жена успокоила меня: «Так будет лучше для него». Больших усилий стоило ему прийти, чтобы увидеть меня. Он вскоре умер. У меня остались его книги и воспоминания о нём. Он писал романтично, но просто, без прикрас. Я не уверена, что он известен в Америке, но однажды его «откроют». В своих описаниях он напоминает Гамсуна. Он — лучший из тех русских писателей, кого я знаю. Я встретила его слишком поздно».