Адвокат Алексей Хмелев: «Я хочу быть примой в этом спектакле…»

Он прекрасный оратор (его выступления в качестве адвоката представляют мини-спектакли), замечательный преподаватель высшей школы (без малого 10 лет он был доцентом кафедры УРАО). Алексей Евгеньевич наделен литературными способностями (в свет вышли несколько книг в разных жанрах), актерскими, музыкальными и художественными данными. Какие из этих талантов удалось реализовать в жизни, а какие нет — об этом наш сегодняшний разговор. А также о профессии, личной жизни и судьбе.

 — Алексей Евгеньевич, вы известный в городе адвокат по уголовным делам. Что позволило вам добиться таких успехов в профессии, кроме, разумеется, специальных знаний?
 — Наверное, совокупность очень многих факторов приводит к успеху. Все начинается с того, как ты относишься к клиенту, — это первое. В нашей профессии очень важно проявлять к людям внимание, сострадание, понимание. И относиться с должным уважением. А что это значит? Это значит, что если ты принял на себя какие-то обязательства, то выполни их. Если ты что-то пообещал — делай. Сказал, что в определенное время съездишь к сыну клиента в следственный изолятор, — так будь добр съездить.

Никогда человек не станет успешным адвокатом, если в своем клиенте он будет видеть только источник заработка, — это второе. Безусловно, не без этого. Это наш хлеб. И государь-батюшка не платит нам деньги, а семью надо кормить. Конечно, мы заинтересованы в гонораре. Люди тебе принесли деньги — ты должен их отработать с лихвой.

Третье: надо держать себя в профессиональном тонусе, стараться следить за изменениями в законодательстве.

И четвертое: немаловажно, насколько хорош ты как судебный оратор. Ты не сможешь влиять на происходящее, если не будешь интересен судье, публике. Нужно быть еще артистом, значимой личностью, чтобы твои слова приняли во внимание. Судебное заседание — это своеобразный спектакль, это театр. Поэтому если ты не можешь подать себя, ситуацию, не можешь раскрыть перед судом своего клиента, то грош цена тебе как адвокату. Это очень здорово работало, когда был суд присяжных и на заседании помимо судьи присутствовали народные заседатели. Я студентов своих учу: если вы хотите быть успешными, вы не должны быть скучными в суде.

 — Что в вашей натуре способствовало такому выбору профессии?
 — В кошмарном сне мне не могло присниться, что я буду адвокатом. Если бы четверть века назад мне об этом сказали, я бы рассмеялся в лицо. Привела меня в эту профессию случайность. Когда-то, окончив техническое училище, начинал с рабочих, было скучно, неинтересно и непознавательно. Потом пришло время пойти в армию, отслужил, вернулся. Но что молодому парню в городе делать? И я пошел по общественной линии (еще в училище Алексей Хмелев был председателем профкома учащихся — прим. автора). Поступил в юридический вуз из-за того, что первый секретарь райкома партии не утверждал меня в список резерва на второго секретаря райкома комсомола, так как у меня не было высшего образования.

Меня, конечно, это задело. Мне сказали: не будет высшего образования — о карьере по общественной линии можно забыть. Куда пойти учиться человеку-гуманитарию? Я понимал в математике как заяц в апельсинах. И у меня оставался единственный вуз, где не надо было сдавать математику, — юридический. Все шесть лет я учился, совершенно не думая, что эта профессия мне будет так нужна: высшее образование было для меня карьерным трамплином в советских партийных органах, не более того. Когда оканчивал вуз, будучи заместителем председателя районного Совета народных депутатов, я был уверен, что и дальше пойду по этой стезе.

Но в 1993 году президент Ельцин «расстрелял» Белый дом, осколки этих снарядов «попали» и в меня. Райсовет распустили, и мне была предложена должность в юридическом отделе администрации Череповецкого района. Меня это не заинтересовало, и я ушел в защиту прав потребителей. Тем временем мои бывшие сокурсники пошли по юридической специальности: кто-то работал в прокуратуре, кто-то в суде. И меня постоянно звали к себе, в частности в районную прокуратуру. И в конце концов, когда стали сокращать отдел по защите прав потребителей, я туда и перевелся.

В прокуратуре тогда очень интересно было работать. Я был помощником прокурора. Плюс ко всему красивая новая форма с царскими погонами! Гусар такой! Заработок был достойный. Но через несколько лет заработки заморозились, не стало роста ни в чем! Я посмотрел на себя со стороны в плане карьеры, и что-то мне не понравилось. Что касается адвокатуры, в то время (впрочем, как и сейчас) это было кастовое сообщество и, чтобы в него попасть, надо было иметь большой блат. Но тогда, в 90-е годы, пошли процессы демократизации, и известный адвокат Виктор Ануфриев создал альтернативную областную коллегию адвокатов. Это не воспрещалось законом. Брали, конечно, далеко не всех, но за меня замолвили словечко.

 — Какой отпечаток на вашу личность накладывает профессия?
 — Я, наверное, переступив этот порог, серьезно повзрослел. Когда перешел в адвокатуру, я изменился и как личность, и как мужчина. Этот переход стал своего рода водоразделом. Прежде надо мной все время кто-то был, кто за меня мог что-то решать, кто мог меня контролировать. А ты подошел к кассе два раза в месяц, получил деньги — и слава богу. Здесь все стало иначе. Ты, как адвокат, оказываешься один на один с человеком, который попал в беду, и тебе надо принять единственное, тобою выстраданное, соизмеримое, саккумулированное решение, как этому человеку помочь. Человек видит в тебе спасителя, и никто, кроме тебя, помочь ему не может. И у меня появилась другая ответственность. И вот тогда я сразу повзрослел.

 — Чтобы защищать потенциальных преступников, нужно эмоционально вкладываться либо необходим только ваш профессионализм?
 — Нет, к сердцу близко подпускать в данных условиях никого нельзя. Ни в коем случае ты не должен пустить клиента внутрь себя. Мне многие друзья задавали вопрос: «Как ты можешь его защищать, он же убил троих человек?» Должна упасть какая-то стена, и это выработалось с годами. И здесь работают только профессиональные вещи. Я ищу, где какие промахи есть у следствия, ищу какие-то зацепки, которые смогу использовать в своей деятельности, чтобы этого человека защитить. И если не увести его от уголовной ответственности, то хотя бы максимально минимизировать последствия для него.

 — Ходит молва, что ваши выступления в качестве адвоката в суде представляют собой своего рода мини-спектакли. Что здесь больше работает — профессионализм или талант?
 — Когда я был еще помощником прокурора, я обратил внимание, что подавляющее большинство адвокатов — это не защита. Мне, как представителю стороны обвинения, с ними было неинтересно воевать. Помощников прокурора в нашей среде называли «судоходами». Когда утром я приходил на работу, мне наваливали кучу надзорных производств. Изучив их, я должен был ехать в суд и поддерживать обвинение по этим делам. И я старался к ним готовиться.

Как-то раз после моего выступления в качестве помощника прокурора замечательнейший адвокат Галина Васильевна Шутова сказала: «Я вот сейчас послушала вас — вы очень неплохо выступили». Привела в пример кого-то из адвокатов, восхищаясь: «Как он выступает, как выступает!» А меня почему-то это задело. Я подумал, что тоже так хочу. Еще будучи помощником прокурора, я четко понимал, что адвокату надо готовиться по-другому. И обращал внимание, что большинство защитников работают на штампах. Все это выглядело очень уныло. Поэтому когда я сам стал адвокатом, то старался, чтобы мои выступления были яркими и запоминающимися.

 — А чего бы вам еще хотелось в профессии? Есть еще вершины, которые манят?
 — Я очень люблю суд присяжных. По нему я голоден. Мне хочется, чтобы у меня были не просто зрители, а зрители — судьи факта, от которых зависит судьба человека. И ты способен повлиять на их решение, если сможешь преподнести свое видение. Там спектакль как раз и нужен. Во мне умер актер. Я хочу быть актером, хочу участвовать в этом действии. Я хочу быть примой в этом спектакле — проявить себя, показать, выступить. Задавать такие вопросы, чтобы искры летели!

Елена Боронина