За вами следят: как и зачем спецслужбы слушают чужие телефоны, ломают почту и мессенджеры

На днях мессенджер WhatsApp посчитал нужным сообщить своим пользователям: «Сообщения, которые вы отправляете в данный чат, и звонки теперь защищены шифрованием». «Ух ты, как здорово! Теперь спецслужбы ничего обо мне не узнают», — видимо, такой должна была быть ответная реакция. Артем Черанев почти 20 лет работает в связи. В колонке для Портала 66.ru он рассказывает о том, как спецслужбы сотрудничают с операторами, кто может стать объектом тотального контроля и почему рядовому гражданину можно использовать любые гаджеты и любое ПО.

 — Чуть ли не от каждого второго знакомого периодически слышу: «Я не использую этот мессенджер (это устройство, эту почту), потому что его легко взломать». Я всегда в ответ говорю: «Дорогой, ты можешь пользоваться вообще всем! Потому что ну кому ты нужен?»

На самом деле технические возможности позволяют взламывать, прослушивать и отслеживать все устройства, на которых установлен софт. По поводу смартфонов, ноутбуков и других гаджетов я ничего сказать не могу — достоверно не знаю. Но, к примеру, я слышал историю: когда для одной силовой структуры заказали три UPS (системы бесперебойного питания) и перед установкой их проверили, то оказалось, что во все три «упээски» были впаяны микрофоны. Причем есть подозрение, что они были впаяны туда еще на сборочном конвейере в Китае, хотя, казалось бы, что за бред...

В общем, любой принтер (при условии, что в нем установлен микрофон, а в код драйвера вписан нужный кусочек) может весь голосовой трафик из вашего офиса собирать и куда-то пересылать. Технически это всё реализуемо.

Кроме того, есть такая штука, которая называется «система оперативно-разыскных мероприятий» (СОРМ). В рамках СОРМа каждый оператор связи, чтобы ему не лишиться лицензии, обязан устанавливать у себя на узле соответствующее оборудование, которое сертифицировано Федеральной службой безопасности и ею же используется. Это, условно говоря, существующая параллельно центральным маршрутизаторам оператора железка, через которую проходит весь трафик. Подчеркиваю — весь: интернет-трафик, голосовой, всё что угодно.

То есть на самом деле спецслужбам не обязательно подключаться к каждому микрофону или сидеть в наушниках и слушать весь наш флуд. Для того чтобы что-то отследить, им часто достаточно обратиться к своему же «трафикосъемнику» и абсолютно свободно, в удаленном доступе, со своих терминалов в условных подвалах Лубянки по нужному признаку трафик выделять и его анализировать. Это совершенно не сложно. Причем в рамках того же СОРМа ставятся накопители, которые зеркалят весь трафик за определенный период, то есть то, что потребуется, можно вытаскивать не просто в режиме онлайн, но и из архивов. Соответственно, чтобы за кем-то следить, усилий нужно приложить гораздо меньше, чем это себе представляет обыватель. Никакие спутники и секретные дроны для этого не нужны.

Но, с другой стороны, все переговоры, переписка, какие-то фотографии начинают быть интересными только в двух случаях: если человек становится крупной медийной или политической фигурой и широкой публике хочется посмотреть, чем он живет, что ест, с кем спит. Второй момент — это когда человек начинает представлять какую-то реальную угрозу государству: тут мы уже говорим о терроризме, распространении детской порнографии, об экстремизме или вещах, связанных с распространением наркотиков или призывами к суициду. Это основные параметры, которые достаточно активно мониторятся соответствующими структурами: отделом «К» в МВД и ИТ-подразделениями в ФСБ. До того момента, пока человек не попадает ни в первую категорию, ни во вторую, он не интересен ни ФСБ, ни КГБ, ни ЦРУ, ни МВД, ни Путину лично. Это надо понимать.

Однако как только вы приближаетесь к категориям, которые интересны спецслужбам (я привел исчерпывающий список), — вот тогда хоть дисковым телефоном пользуйтесь: вас отследят, прослушают, просмотрят. Приведу простой пример: на оперативных съемках операций по раскрытию банд наркоторговцев наглядно видно, что эти ребята пользуются совершенно древними кнопочными телефонами без выхода в интернет, типа «Нокии-3310», постоянно меняют трубки и симки, общаются условными сигналами. Но накрывают же их.

Если человек попадает в поле зрения ФСБ и Управления «К» МВД, он может пользоваться хоть дисковым телефоном — его отследят, прослушают и просмотрят.

Есть еще, например, специальные программы, которые нацелены на распознавание конкретных слов. Как они используются и с какой регулярностью, конечно, мне никто не скажет. Но я точно знаю, что такие технологии есть и более того — они распознают не только слова, но и интонации и определяют эмоциональное состояние человека.

И, конечно, спецслужбы всегда работают в тесном контакте с операторами связи. В нашей практике было несколько обращений от правоохранительных органов: однажды они «разрабатывали» хакера, который взламывал банковские счета. Был еще случай, когда ловили распространителя детской порнографии. Недавно накрывали террористическую ячейку, которая призывала здесь, у нас, к джихаду. Такое сотрудничество может быть в самых разных формах — начиная от получения доступа к IP-адресам и заканчивая тем, что под видом сотрудников компании-оператора, имитируя какие-то профилактические работы на узле, спецслужбы устанавливают свое оборудование.

Но все это делается только по официальному запросу, на это должны быть постановления компетентных органов. Это происходит не по звонку: «Слышь, привет, открой-ка мне доступ». Если такое вдруг случится и всплывет, то оператор рискует так огрести по башке, что закроется и больше не откроется.

Я в этом бизнесе 17 лет: на моей памяти во всех подобных инцидентах, когда к нам обращались, речь шла о реально плохих парнях. Чтобы кто-то сказал: «А вот там у тебя живет депутат (или, допустим, простой смертный Иван Иванов) — мы хотим посмотреть на него и понюхать», — такого, клянусь, ни разу не было. Так что вся эта паранойя, что за нами постоянно следят, — это полная фигня.